— Ой, да!
И я рассказал ему о битве, которая разгорелась в школе Гуди, и о том, как Келли вдруг неожиданно исчезла со взрывом и пламенем.
— Гмм,— произнес кентавр.— Не каждая эмпуса способна сотворить такое. Только самые могущественные из них. Она не погибла, Перси. Таким образом она от тебя сбежала. Плохо, однако, что в свите Гекаты начались волнения.
— А что они делали в школе? — спросил я.— Меня поджидали?
— Вполне возможно.— Хирон нахмурился.— Удивительно, что в этой ситуации тебе удалось устоять. Способность этих созданий завораживать... почти ни одному из героев не удавалось выстоять и не поддаться их чарам. И все они были пожраны эмпусами.
— Меня бы тоже сожрали,— признался я,— если б не одна девочка. Ее зовут Рейчел.
Хирон кивнул.
— Да, по иронии судьбы тебе помогла обычная смертная, но мы, конечно, вернем ей долг. О том же, что эмпуса рассказала тебе о нападении на лагерь, мы еще поговорим позднее. Сейчас не до того, надо торопиться в лес. Там тебя ждет Гроувер.
— Где?
— В лесу идет слушание его дела,— мрачно объяснил Хирон.— Совет копытных старейшин собрался на заседание, чтобы решить его судьбу.
Хирон сказал, что надо торопиться, поэтому я забрался к нему на спину, и мы поскакали к лесу. Когда он галопом мчался мимо домиков, в которых мы все жили, я успел бросить взгляд на павильон для трапезы — открытое здание в греческом стиле, расположенное на вершине холма и обращенное к морю. Я увидел его в первый раз с прошлого лета, и на меня сразу нахлынули плохие воспоминания.
Тем временем Хирон углубился в лес. Лесные нимфы выглядывали из-за деревьев, подсматривая за нами. Призрачные тени каких-то огромных существ шуршали в чаще — прятавшиеся здесь чудовища служили постоянной угрозой обитателям лагеря.
Я думал, что за последние два лета изучил лес досконально, мы не один раз играли здесь в захват флага, но Хирон скакал такими тропами, которых я ни разу не видел. Дорожка вилась меж старых ив, чьи кроны полностью смыкались над нею, образуя свод, потом мы миновали небольшой водопад и оказались на поляне, заросшей целым морем лесных цветов.
Там на траве кружком расположилась группа сатиров. В середине поляны стоял Гроувер. А лицом к нему на тронах, которые представляли собой по- особому подстриженные кусты роз, восседали три старых толстых сатира. Этих стариков я еще никогда не видел в лагере и решил, что они, наверное, и есть Совет копытных старейшин.
Мне показалось, что как раз перед нашим появлением Гроувер о чем-то докладывал Совету, потому что сейчас его пальцы нервно накручивали край футболки, а сам он то и дело беспокойно переступал своими козлиными копытами. Он, в общем-то, мало изменился с прошлой зимы, видимо, потому, что сатиры растут вдвое медленнее людей. Его прыщеватое лицо разгорелось от волнения, рожки немного подросли и теперь смешно выглядывали из спутанной шевелюры. С некоторым испугом я понял, что стал выше его ростом.
На поляне также сидели Аннабет, Кларисса и еще одна девочка, которую я раньше не видел. Они втроем сгрудились немного поодаль от сатиров. Хирон ссадил меня на землю, и я очутился прямо рядом с ними.
Волосы Клариссы были стянуты банданой под цвет ее камуфляжного костюма, и она очень походила на мальчишку. К чему, впрочем, всегда и стремилась. Сейчас она бросила на меня короткий взгляд и пробормотала «привет, салага», что, в общем, должно было означать, что настроение у нее превосходное. Гораздо чаще Кларисса говорила «привет» и тут же пыталась меня прикончить.
Аннабет обвила рукой талию незнакомой девочки, которая выглядела так, будто только что плакала. Маленького роста, изящная — как ее, наверное, назвали бы взрослые,— с пышными волосами янтарного цвета и хорошеньким, немного эльфийским личиком. На ней были зеленый хитон и шнурованные высокие сандалии, а у глаз она держала платок.
— Все это кончится ужасно,— захныкала девочка.
— Что ты, что ты.— Аннабет погладила ее по плечу.— Все будет хорошо, Можжевелочка.
Аннабет взглянула на меня и одними губами произнесла: «Подружка Гроувера».
По крайней мере, я подумал, что именно это она и прошептала, хоть смысла в подобных словах не было ни малейшего. Чтобы у Гроувера была подружка?! Но когда я посмотрел на Можжевелку пристальней, то заметил, что уши у нее чуть заострены кверху, а глаза, если не считать того, что они покраснели от слез, были зелеными-презелеными, цвета хлорофилла. А-а, понятно. Передо мной была дриада — лесная нимфа.
— Мистер Ундервуд,— с важностью заговорил один из членов Совета, перебивая собиравшегося что-то сказать Гроувера,— и вы всерьез полагаете, что мы способны в это поверить?
— Но, господин Силен,— пробормотал тот,— ведь я говорю чистую правду.
Член Совета Силен обернулся к коллегам и с горячностью стал им что-то говорить. Хирон прошел вперед и встал рядом с ними, внимательно прислушиваясь к беседе. Я знал, конечно, что он почетный член Совета, но не считал это особенно важным. Старейшины не показались мне такими уж выдающимися личностями, скорее они напоминали козлов в зоопарке — жирное брюхо, тусклые глаза, которые не видят ничего, кроме кормушки, и вечное сонливое выражение на морде. Так что я не совсем понимал, чего, собственно, Гроувер так беспокоится.
Силен одернул на огромном брюхе желтого цвета рубашку поло и поудобнее устроился на троне.
— Мистер Ундервуд, уже в течение полугода — целых шесть месяцев! — членам нашего Совета приходится выслушивать ваши провокационные заявления о том, что с вами говорил сам бог дикой природы Пан.
— Но я вправду слышал его голос!
— Какая дерзость! — проскрипел тот, что сидел слева от Силена.
— Потише, Марон,— оборвал его кентавр.— Имейте терпение.
— Вот еще, терпение! — продолжал ворчать Марон.— Я по самые рога сыт этой чепухой. Станет бог природы говорить с этим...
Можжевелка, казалось, хотела броситься на старого сатира и поколотить его, но Аннабет и Кларисса удержали ее.
— Не время, подружка,— прошептала Кларисса.— Погоди чуток.
Не знаю, что удивило меня больше — Кларисса, удерживающая кого-то от драки, или то, что она и Аннабет, отчаянно презиравшие друг друга, вместе затеяли какое-то дело.
— Итак, в течение шести месяцев мы были снисходительны к вам, мистер Ундервуд. Позволили вам совершать различные путешествия. Не отозвали вашей лицензии на проведение поиска. Мы доверяли вам, ожидая, что вы сумеете предъявить доказательства своего нелепейшего утверждения. И что вы нам теперь, спустя все это время, преподнесли?
— Мне нужно еще немного времени,— попросил Гроувер.
— Ничего он не нашел! — взвизгнул тот, который сидел посередине.— Ничего!
— Но, Леней...
Силен поднял руку, призывая к молчанию, но тут Хирон наклонился и сказал что-то сатирам. Те сразу скисли. Они принялись что-то бормотать и спорить между собой, но Хирон сказал еще что-то, и Силен неохотно кивнул. Потом со вздохом объявил:
— Итак, мистер Ундервуд, мы согласны дать вам еще один шанс.
— Благодарю! — Физиономия Гроувера сразу просветлела.
— Мы даем вам одну неделю.
— Как одну?! Но, сэр, это невозможно!
— Одна неделя, мистер Ундервуд. После истечения этого срока, если вы не сумеете подтвердить сделанные вами заявления, ваша лицензия на поиск будет отозвана и вам придется поискать себе другое занятие. Возможно, такое, в котором вы могли бы лучше проявить свои актерские способности. К примеру, кукольный театр. Или степ.
— Но, сэр, я... Что со мною станет, если я лишусь лицензии на поиск? Вся моя жизнь...
— Заседание Совета откладывается,— объявил Силен.— Все приглашаются на обед. Приятного аппетита!
Старый сатир хлопнул в ладоши, и из-за деревьев выступила группа нимф с блюдами овощей, фруктов, консервированных продуктов и прочих козлиных деликатесов. Кружок сатиров дрогнул, распался, и они накинулись на еду. Гроувер понуро направился в нашу сторону. Его вылинявшая голубая футболка была украшена портретом какого-то сатира с надписью: «Получил, козел?»
— Привет, Перси! — Он был так подавлен, что даже не протянул руку, чтобы поздороваться.— Все нормально?
— Старые козлы! — воскликнула Можжевелка.— Ох, Гроувер, они и понятия не имеют, как ты старался!
— Существует еще один вариант,— туманно высказалась Кларисса.
— Нет же, нет! — Лесная нимфа в испуге затрясла головой.— Гроувер, я не отпущу тебя.
Лицо моего друга сильно побледнело.
— Я... я хотел бы еще подумать об этом. Мы ведь даже не знаем, где искать.
— О чем вы говорите? — вмешался я. Где-то далеко раздался звук рога. Аннабет нахмурилась и сказала:
— Позже я тебе все объясню, Перси, а сейчас нам нужно торопиться. Начинается осмотр домиков.
Правда, ужасно несправедливо, что проверка нагрянула в момент, когда я только что прибыл в лагерь? Но со мной вечно так. Каждый вечер один из старост обходит все наши домики, проверяя чистоту, и делает отметки на особом листе папируса. Тем, кто займет лучшие места, гарантирована первая очередь в душе, а значит, вволю горячей воды. Обитателям домика, который очутился на последнем месте, достается уборка на кухне после обеда.
Для меня лично проблема заключается в следующем: я, как правило, единственный обитатель домика Посейдона. И к тому же, как известно, Перси Джексон не принадлежит к числу тех, кого обычно называют чистоплотными и опрятными мальчиками. А так как гарпии-чистильщицы обычно появляются в лагере всего один раз — в последний день лета, то вполне возможно, что мой домик сейчас пребывает в том же состоянии, вкаком я оставил его зимой. Фантики от конфет и пакеты от чипсов валяются на кровати, доспехи, которые были на мне во время соревнования за захват флага, разбросаны по всей комнате... ну и так далее.
Поэтому я рысью припустил в жилую зону, где двенадцать домиков — по одному на семью каждого бога-олимпийца — выстроились на зеленом лугу в
