ощущала на себе ее пристальный взгляд. Конечно, несмотря на свой строгий вид, Алла Сергеевна отнюдь не казалась злобной мегерой, скорее наоборот, – в ней чувствовалась настоящая учительская доброта, понимание, вечная готовность помочь. Не раз хотелось броситься к ней на грудь, расплакаться, все рассказать… Саша с трудом сдерживалась.
И вот Алла Сергеевна вызвала ее к себе в кабинет. В чем дело? Неужели догадалась?
Это сейчас я могу пересказать все так четко и подробно. После того, как поднял архивы того дела с наездом, переговорил с врачами, – кого смог найти через столько-то лет, – после того, как побывал в гостях у Сашиных учителей, после того, наконец, как созвонился с ее мамой, представившись штатным институтским психологом. Тогда же на меня просто обрушился вал эмоций, целая Ниагара скрытой, затаенной боли. Больше всего на свете Саша боялась, что кто-то узнает ее тайну, и люди в открытую начнут потешаться над ее «уродством».
Господи, каким еще уродством?
– Алла Сергеевна, можно?
– Здравствуй, Саша! Проходи, знакомься: это наш психолог, Роман Валентинович.
Вошедшая девушка была не просто красива, – некрасивых лиц у восемнадцатилетних девчонок не бывает, если природа к ним хоть сколько-нибудь справедлива, – красота ее казалась загадочной, скрытой, она словно бы просвечивала изнутри. Может быть, потому, что Саша упорно пыталась ее спрятать: она не пользовалась косметикой, волосы, собранные вот так – в пучок на затылке, ей совершенно не шли… Да еще эта одежда! Вытянутый, мешковатый джемпер, бесформенные «рэперские» штаны, изрядно разношенные кроссовки на толстой подошве.
Права Алла Сергеевна, на сектантку она не тянет – слишком уж молодежный прикид. Нет этого извечного платка, скрывающего волосы, опущенных к земле глаз, кроткой покорности…
Нет, здесь не то.
Саша осторожно присела на краешек стула, посмотрела на меня чуть ли не враждебно.
– Добрый день.
– Саша, Алла Сергеевна пригласила меня провести предварительное тестирование на вашем курсе. Тестирование добровольное, ты в любой момент можешь отказаться.
Видимо, мой вид и тон несколько ее успокоил. Поняв, что принуждать ее ни к чему не собираются, Саша все еще настороженно, но уже без прежней враждебности спросила:
– А для чего?
Я протянул ей одну из своих визиток. «Ассоциация «Новая Педагогика», Арсеньев Роман Валентинович, психолог».
– Ты знаешь, наверное, что после сдачи летней сессии первый курс проходит начальный педагогический практикум?
– Да, знаю.
– Так вот. Ты же понимаешь, что просто так никто не направит студента, как бы хорошо он не сдал экзамены, на практикум в детский сад… По просьбе Аллы Сергеевны наша ассоциация проводит тестирование наиболее перспективных студентов: способность работать с детьми, гибкость поведения, психологическая устойчивость, и так далее. Преподаватели порекомендовали тебя и мы…
– Только меня одну? – недоверчиво спросила Саша.
– Нет, – моментально сориентировавшись, сказала Алла Сергеевна. – С твоего курса еще восьмерых. Двоих ребят и шестерых девушек.
– А можно узнать – кого именно?
Если она пыталась нас поймать, то ей не удалось, – ответ у меня был заготовлен:
– Извини, Саша, мы не можем тебе этого сказать. Тестирование анонимное и совершенно конфиденциальное. Если вдруг кто-то не подойдет, как ты думаешь: приятно ему будет сознавать, что все вокруг об этом знают? Тебе, например?
Саша смутилась.
– Извините, я не подумала.
– Так ты готова?
– Да. Что я должна делать?
– Ничего особенного. В пятницу, к пяти часам подъехать по адресу на визитке. Сможешь?
– Смогу.
– Прекрасно.
Вот и договорились.
«Новая педагогика» – хорошее прикрытие для моих дел. Вроде как я трудными подростками занимаюсь или пресловутым «синдромом рассеянного внимания». На радость заскучавшим было мамашам, которые у своего двенадцатилетнего вундеркинда неожиданно обнаружили полный дневник двоек. Как?! Что?! Мой ребенок – двоечник?! Не может быть! Идут к нам, а тут душка Роман Александрович на пальцах объясняет, что у подросшего дитятки неожиданно проснулась ридингофобия или тот же самый «синдром».
«Не бойтесь, уважаемая», обычно успокаиваю я, «Ваш сыночек так и остался вундеркиндом, надо только программу обучения изменить». Ну, а сам смотрю, конечно, – в чем действительно состоит проблема. Почему у бывшего гения школа вдруг стала вызывать такое отвращение, что ни учится, ни даже идти в нее не хочется.
Невинный вопрос, другой, третий, и как только слово «школа» проскользнуло – сразу удар эмоций. Дальше – обычный ассоциативный тест, главное, не спугнуть.
Обычно все просто до банальности, – учительница возненавидела, старшеклассники через два дня на третий мутузят в туалете, девчонка из параллельного класса взаимностью не отвечает… Ну, маме же не объяснишь! Советую перевести в другую школу или учить по индивидуальной программе.
Потом приходят – благодарят, суют какие-то конвертики. Подарочными бутылками уже весь бар дома забит, пить все равно некому.
Саша приехала чуть раньше (удача!), робко постучалась ко мне в кабинет.
– Можно?
Я как раз заканчивал с очередным злополучным вундеркиндом – парень надорвался от чрезмерных кружков и секций, перестал верить в себя. Вот и пошли двойки.
Легкий случай.
– Саша! Здравствуй! Мы сейчас, подожди, пожалуйста… Буквально пару минут.
Девушка кивнула, тихо прикрыла дверь. Юный гений, по-моему, так и не заметил ее появления.
Я оказался чуть ли не первым человеком на его коротком жизненном пути, который не требовал от него новых результатов, медалей олимпиад и выигранных конкурсов. Я просто радовался его достижениям, приглашал разделить радость вместе. Объяснил и показал, что его победы нужны, в первую очередь, ему самому, не только папе с мамой, тете Инне и многочисленной родне.
Уходил вундеркинд окрыленным.
– Спасибо, Роман Алексеич! Спасибо…
В приемной нам навстречу поднялась встревоженная мама:
– Ну, что скажете? Таблетки? Мне подруга посоветовала…
– Не стоит. Думаю, все поправится и так.
– Но…
Парень дернулся. Я успокаивающе положил руку ему на плечо.
– Поверьте мне. Все-таки я не первый год этим занимаюсь. Через неделю зайдите – сверим результаты. Тогда и поговорим о таблетках. Но, думаю, они не понадобятся.
Мама пожала плечами, молча развернулась и ушла, спиной демонстрируя мне свое неудовольствие. Конечно, она мне не поверила. Не тот тип. Но зато теперь она специально выждет неделю, ничего не предпринимая, чтобы потом явится в мой кабинет и победно воскликнуть: «Ну, я же говорила – нужны таблетки!»
У самого выхода юный гений обернулся, помахал рукой.
Все будет в порядке, парень.
Саша сидела в низком кресле у стены, листала журнал. Я пригляделся: «Подиум»! Вот так да!
У меня в приемной на столе навалена куча глянцевых изданий. Отнюдь не для того, чтобы развлекать клиентов в мое отсутствие – я предпочитаю не опаздывать. Это тоже своего рода тест.
По тому, какие журналы листает заскучавший в приемной психолога человек, можно сказать многое. Ведь пациент волнуется, бывает, – чего скрывать! – даже боится визита к нам, поэтому, желая хоть как-то отвлечься, хватает не первый попавшийся таблоид, а что-нибудь близкое, знакомое, понятное. Даже сокровенное…
«Подиум», значит…
Первый тест не выявил почти ничего. Я понял только, что Саша считает себя некрасивой, недостойной внимания. Даже отталкивающей.
