болтает, что надо куда-то съездить вместе.
Лекси подошла и уселась Нейту на колени. От нее пахло янтарными благовониями и паштетом из гусиной печени. Кончик ее иссиня-черного хвостика едва касался солнца, луны и звезд, наколотых у нее на лопатке.
— Alors, что дальше? — зевнула она, забирая у Нейта бульбулятор.
Нейт подождал, пока она затянется, прежде чем столкнуть ее с коленей и подняться на ноги. Он хлопнул в ладоши.
— Народ, подрываемся, нас ждут приключения.
Малолетки принялись увлеченно шушукаться.
Мало того, что им удалось попасть на вечеринку в особняк Нейта Арчибальда, так он их еще и зовет куда-то — наверное, в такое клевое место, что им и не снилось.
— Если кто блюет от качки, лучше, наверное, оставайтесь тут! — предупредил Джереми.
— Ни фига, — прошептал малолетка из Сент-Джуда, которого звали Нейт Лайонс и который имитировал своего тезку вплоть до синих носков от «Брукс Бразерз». Все толпой ломанулись к выходу. Нейт Арчибальд, самый крутой старшеклассник Верхнего Ист-Сайда, везет их кататься на яхте. Тут можно было рехнуться!
Нейт последовал за всеми остальными с добродушной улыбкой, напрочь забыв о том, что собирался делать только что, перед тем как речь пошла о бермудском вояже. Забытый мобильник остался лежать на террасе, за его спиной настойчиво высвечивая имя «Блер» каждые две минуты в течение получаса.
Летом, осенью, весной, зимо-о-о-ой,
Прибегу я за тоб-о-о-ой,
Только позов-и-и!
Ага, как же.
ОЧЕРЕДНАЯ ПАРА БЕЛЬЯ ОТ «ЛА ПЕРЛА» ПРОПАДАЕТ ЗРЯ
— Нейт уже едет, — самодовольно объявила Блер по телефону Серене. Она позвонила только для того, чтобы похвастаться своим пребыванием в «Плазе», и чувствовала себя виноватой, пока набирала номер, но избавилась от этого чувства, как только пошли гудки. Блер наклонилась к массивному зеркалу в золоченой раме и нанесла еще один слой помады «Шанель Вамп». Помада была темно-красной, и обычно она пользовалась ею только зимой, но когда ты заперлась в роскошном гостиничном номере со своим парнем и сутки напролет занимаешься сексом, кому какое дело до времени года?
— Не злись, — упрашивала Блер свою лучшую подругу. — Мы можем потусить в моем люксе завтра днем или еще когда-нибудь, о'кей? — Она одарила свое отражение сексуальной, искушенной улыбкой. — После того, как мы с Нейтом проснемся.
— Вы двое — это что-то с чем-то, — фыркнула Серена без малейшей нотки зависти. Блер призналась, что наконец потеряла девственность с Нейтом, на следующее же утро после этого знаменательного события, но воздержалась от излишних подробностей, тогда как Серена воздержалась от излишних расспро¬сов. В конце концов, Серена и Нейт лишили друг друга девственности, так что тема секса с Нейтом была довольно щекотливой.
— Мне нужно пойти на банкет для поступающих в Йель, — ответила Серена. — Не то чтобы я собиралась поступать в Йель, — поспешно поправила себя она. Ее поступление в Йель было еще более неудачной темой. — . Но родители записались, так что придется идти.
— А-а. — Блер надула губки и развернулась, чтобы рассмотреть свою попку в новых черных шелковых трусиках от «Ла Перла». Конечно, она пока не поступила в Йепь, но зато попала в дурацкий список ожидания — так что, может, ее еще и пригласят.
— А я надеялась, ты пойдешь со мной, — добавила Серена. — Потому что у тебя по-любому больше шансов попасть в Йель, чем у меня.
Блер поправила бретельки бюстгальтера. Нейт тоже попал в Йель, но он ничего не говорил о вечеринке для новичков. А если он не идет, то она уж тем более. У них найдутся… другие дела.
Ага.
— Банкет начнется только в семь, — настаивала Серена. — К тому времени вы уже, наверное, сможете выйти на улицу.
— Давай я тебе завтра позвоню на этот счет? — неуверенно предложила Блер.
— Как хочешь! — Серена была не против посещения вечеринок наедине, Поскольку никогда не оставалась в одиночестве дольше пяти минут. Парни слетались на нее, как мухи на пикник. — Желаю повеселиться сегодня. Пока, дорогуша.
Блер повесила трубку, и тут явился коридорный с бутылкой «Дом Периньон» и блюдом с икрой и тостами, которые она заказала в номер. Она закуталась в один из белых махровых халатов, предлагаемых постояльцам люкса, и открыла дверь.
— Поставьте у кровати, — велела она, наслаждаясь своим сходством с Джоан Кроуфорд, Она дала парню чаевые и подождала, пока тот закроет дверь. Затем сбросила с себя халат, плюхнулась на массивное царское ложе и потянулась за пультом. Через пару секунд, она нашла КАМ — Классику американского кино, канал, где крутили все ее любимые фильмы, например «Завтрак у Тиффани» с Одри Хепберн и «Моя прекрасная леди», тоже с Одри Хепберн.
К ее недовольству, там показывали «Грязные танцы». С каких это пор фильмы, снятые после 1980года, стали считаться классикой? — подумала Блер. Внезапно она почувствовала себя старой. С другой стороны, это как бы даже подходило к случаю, ведь она собиралась вступить в серьезную недетскую связь со своим любовником в роскошном гостиничном номере. Где, кстати, Нейт? От его дома до «Плазы» было минут семь на такси. На месте Нейта она бы уложилась в пять. Она набрала номер его мобильника, даже не глядя на клавиши, но никто не ответил. Может, он принимает душ и надевает свои сексуальные черные шорты от «Кельвин Кляйн», готовясь к рандеву, предположила она.
А может, и нет.
Блер встала, сняла халат и притушила свет. Затем она намазала немножко икры на тост и съела его перед громадным зеркалом в позолоченной раме. На телеэкране за ее спиной Малышка пыталась принять невинный вид после того, как провела всю- ночь, занимаясь сумасшедшим, страстным сексом с Патриком Суэйзи, учителем танцев, на курорте, где отдыхала ее семья. Папа Малышки был не на шутку разъярен; Блер мимоходом представила, что бы подумал ее собственный отец, узнай он, что она перебралась в гостиничный люкс ради уединения с Нейтом. Нет, ее голубой, живущий во французском шато и носящий пастельные носки и небесного цвета очки от «Гуччи» папаша не был похож на ответственного врача- папашу Малышки из «Грязных танцев». Она еще раз набрала Нейта, и когда он снова не ответил, она сделала себе еще один бутерброд с икрой и позвонила папе в южную Францию, где он жил с тех пор, Как они с Элеонор расстались из-за его гомосексуальности почти два года назад.
— Мишутка? Все в порядке? Эти остолопы из Йеля тебе еще не ответили? Тебя приняли? — принялся вопрошать ее папа, как только услышал голос дочери.
Блер могла запросто представить себе, как он сидит в одних ярко-синих шортах, а под боком у него тихонько похрапывает его любовник— Франсуа или Эдуар, или как там его зовут. Гарольд Уолдорф, эсквайр, когда-то был управляющим партнером в крупной юридической конторе, женатым на светской даме Элеонор и живущим в пентхаусе с двумя прекрасными детьми, Блер и Тайлером. Теперь он посвящал свое время производству вин из собственных виноградников, расположенных вокруг его шато, посещению эксклюзивных французских бутиков, обслуживающих исключительно загорелых геев, и плаванию у себя в бассейне, где мускулистые любовники подносили ему свежие полотенца и бокалы с коньяком.
Жизнь в стиле люкс, что да, то да.
— Угадай, где я?! — похвасталась Блер тем же тоном, которым говорила с Сереной. Честно говоря, разговоры с папой для нее ничем не отличались от разговоров с подругами. Ее даже не парил тот факт, что во Франции было два часа ночи и она подняла его с постели.
— В Париже? — с надеждой спросил он. — Я вышлю за тобой машину. Ты будешь здесь через
