со временем. Он чувствовал, что на верном пути, и, как мужчина, ощущал себя на коне.
Он хотел Сьерру. Но при этом ему нравилось сидеть с ней за столом и разговаривать, потому что у них было много общего.
Странно.
Пора было возвращаться к действительности. Он подождал, пока она съест половину сандвича – теперь он точно знал, что она не помрет с голоду, – и решил возобновить натиск.
Сьерра заметила, что он смотрит на нее во все глаза, и, судя по всему, от нее не укрылся и огонь в его взгляде. Она опустила глаза себе на руки, на грудь. Убедилась, видно, что нигде не выглядывает голое тело, после чего оглянулась. Наконец она нахмурилась и спросила:
– В чем дело? – Бен улыбнулся:
– Я солгал.
– Да? – спросила она так, будто ей было абсолютно все равно, врет он ей или нет, и принялась с завидным аппетитом доедать сандвич. – Насчет чего?
Бен пододвинул свой стул поближе к ее стулу, развернул его боком и сел на него верхом. Сложив руки на спинке, он положил подбородок на сомкнутые руки и стал смотреть на ее рот, на розовые от солнца щеки, на веснушки и трехцветные смеющиеся глаза.
Он и в самом деле ощутил себя Волком из известной сказки, когда вкрадчиво произнес:
– Насчет того, что я тебя хочу.
Сьерра замерла. Даже жевать перестала. Внезапно она подавилась и закашлялась. Бен протянул руку и постучал ее по спине, но у Сьерры расширились глаза, и она отшатнулась, выронив на тарелку остатки сандвича.
Откашлявшись, Сьерра выдавила из себя:
– Как это понять: насчет того, что вы меня хотите? – На этот раз реакция ее оказалась вполне предсказуемой. Впрочем, Бен хотел добиться иного результата.
– Странно, правда? Часть из того, что я сказал, правда. Вы действительно выглядите сейчас не ахти. – Бен снова окинул ее взглядом, на этот раз и, не пытаясь скрыть свои мысли, и понизил голос до хриплого шепота: – Я чувствую твой запах, Сьерра.
Она была в ужасе.
– Ты хорошо пахнешь. Ты такая теплая и нежная. Черт, может, в этом что-то есть. Женщина а-ля натурель, слышала о таком?
Сьерра густо покраснела. Бен и представить не мог, что эта маленькая дикарка способна так краснеть, особенно с учетом того, как она до сих пор вела беседу. Но видит Бог, он и в самом деле вогнал ее в краску.
Итак, как оказалось, уверенность ее не простиралась до вопросов секса. Насколько такая ситуация может быть интересной? Что за парадоксальная штучка!
Сьерра явно была шокирована. Она посмотрела на тарелку с остатками сандвича, а затем обвела взглядом пустую кухню. Казалось, только сейчас до нее дошло, что они одни.
Угадав, что Сьерра вот-вот готова вскочить и броситься наутек, Бен поднялся. Сьерра в страхе вжалась в спинку стула. Еще одна реакция, которая говорила сама за себя.
Бен приподнял бровь:
– Не о чем беспокоиться. Сьерра. Ты предельно ясно дала понять, что в сексе ты не заинтересована. Верно?
Его слова ее совсем не воодушевили. Может, она решила, что он сейчас на нее бросится? Бен упер ладони в бока и посмотрел на Сьерру сверху вниз. Он был готов выложить все начистоту. Сьерра подняла на него глаза. Зрачки здорово расширились.
– Дело в том, что я ищу настоящее приключение. Хочу себя испытать. – Голос Бена упал до шепота. – И знаешь что?
Сьерра с отвращением смотрела на остатки еды на тарелке.
– Что?
– Ты и есть мое испытание, – прошептал Бен.
Глава 2
Сьерра была голодна, черт возьми, и теперь он принуждал ее уйти. Он стоял слишком близко к ней, но и она тоже встала. Она вздохнула раздраженно и с сожалением. Сандвич и вправду был вкусный. Кроме того, Бен казался ей таким милым, с ним было так легко.
– Теперь-то я понимаю.
– И что?
Она закатила глаза. Бен Бедвин не был святым. О нем можно было бы сказать много плохого, но тупым он никогда не был. Он точно знал, что она имеет в виду, он просто не привык слышать такие вещи. Подсознательно он был готов к тому, что она подпрыгнет от радости, услышав от него подобное.
Как это ни странно, Сьерра не назвала бы это предложение грязным или пошлым. Просто такие предложения она не рассматривала, и на этом точка.
– Я все понятно сказала.
– Все? – Сейчас Бен выглядел несколько настороженным, в глазах его – глазах закоренелого грешника – читалась решимость. Ресницы у него были густыми и длинными, как у девушки, но ничего девичьего в нем
