Зеркало тетушки Маргарет

— Кто бы ты ни был, старик, — воскликнула леди Босуэл, — не пытайся убедить меня столь жестокими доводами! Кощунственным лицемерием было бы, если б уста мои произнесли слова, против которых сердце мое восстает каждым биением своим! От этих слов земля разверзлась бы, и люди узрели бы изможденный облик моей сестры, окровавленные черты злодейски убитого брата. Простить его? Никогда, никогда!

— Великий боже! — простонал старик, воздев руки к небу — Вот как черви, вызванные тобою из небытия, исполняют веления того, кто их сотворил! Прощай, надменная, неумолимая женщина! Можешь торжествовать: ужас умирания в нищете и горе ты еще усугубила отчаянием, обуревающим тех, кто утратил надежду утешиться религией. Но никогда уже не дерзни оскорбить небеса мольбами о прощении, в котором ты отказала другому человеку.

С этими словами он повернулся, чтобы уйти.

— Стойте! — воскликнула она. — Я попытаюсь, да, да, я попытаюсь простить его.

— Милocтивaя леди, — сказал старик, — вы освободите душу, изнывающую под тяжким гнетом; душу, которая не решается расстаться со своей грешной земной оболочкой, покуда не пребудет в мире с вами. Кто знает, не продлит ли ваше милосердие жалкие остатки несчастной жизни, которые пройдут в молитве и покаянии!

— Ах! — вскричала леди Босуэл. Ей внезапно открылось все. — Да это же он сам, злодей! — И, схватив за шиворот сэра Филипа Форестера, ибо то был он, и никто другой, она завопила: — Убийца! Убийца! Держите убийцу!

Услышав столь странные в таком месте возгласы, участники празднества поспешили туда, откуда они доносились, но сэра Филипа Форестера там уже не было. Он вырвался из рук леди Босуэл и выбежал из комнаты, выходившей на площадку лестницы. Казалось, ему никак не спастись: несколько человек подымались по лестнице, другие спускались с нее. Но злосчастный старик был готов на все. Он перелез через перила и, спрыгнув с высоты пятнадцати футов, очутился в прихожей, где, целый и невредимый, встал на ноги, и, выбежав на улицу, мгновенно исчез во мраке ночи. Несколько мужчин из рода Босуэлов пустились за ним в погоню и, возможно, убили бы, попади он в их руки — ведь в те времена в жилах людей струилась горячая кровь. Но правосудие в это дело не вмешалось, преступление было совершено много лет назад, к тому же за границей. Да и вообще, весьма многие были убеждены в том, что столь необычайное происшествие, в сущности, было не чем иным, как ловко разыгранной лицемерной мистификацией, посредством которой сэр Филип хотел узнать, может ли он вернуться на родину, не опасаясь мщения семьи, которой причинил столь тяжкое горе. Поскольку результат нимало не соответствовал его надеждам, он, по слухам, возвратился на континент, где и умер в изгнании.

Так закончилась повесть о таинственном зеркале.

,

Об авторе

ВАЛЬТЕР СКОТТ

(Walter Scott, 1771—1832)

Прославленный создатель жанра исторического романа сэр Валь­тер Скотт с юных лет питал неутомимый интерес к истории родного края, англо-шотландскому фольклору, национальной старине; как ис­торик, романист и поэт-романтик, он не мог пройти мимо такого фе­номена, как глубоко укорененная в сознании народа вера в сверхъес­тественное. Эта вера во все эпохи составляла важный компонент нра­вов и психологии общества, и даже рационалистически настроенный просветительский век истребить ее не сумел. В статье «О сверхъесте­ственном в литературе и, в частности, о сочинениях Эрнста Теодора Вильгельма Гофмана» (1827) Вальтер Скотт пишет: «Сама по себе вера в сверхъестественное, при том, что она легко может выродиться в су­еверие и нелепость, не только возникает на тех же основах, что и на­ша священная религия, но к тому же еще тесно связана и с закономер­ностями самой природы человеческой, которые подсказывают нам, что, покуда длится наш искус в подлунном царстве, тут же по соседст­ву с нами и вокруг нас существует некий призрачный мир, устои кото­рого недоступны людскому разуму, ибо наши органы недостаточно тонки и чувствительны, чтобы воспринимать его обитателей».

Литературный «багаж» Вальтера Скотта огромен: ему принадле­жат переводы с немецкого, стихи, несколько крупных поэм, ориен­тированных на фольклор и рыцарские сказания, 28 романов, повести и рассказы, жизнеописания выдающихся личностей, множество бле­стящих критических статей, рецензий, эссе.

О сочувственном интересе Скотта к теме сверхъестественного и ее трактовке не только в балладах, сказаниях и песнях, но и в готиче­ском романе свидетельствуют критико-биографические эссе писате­ля об Уолполе, Радклиф, Рив и многих других романистах «готичес­кой школы», а также ряд его программных статей — «Рыцарство» (1814), «Романтический роман» (1822), «Письма о демонологии и колдовстве» (1830). Собственные опыты Вальтера Скотта в жанре фантастики немногочисленны: это прежде всего его роман «Монас­тырь» (1820), где сверхъестественное начало в лице вездесущей «Бе­лой дамы» Авенелей на протяжении всего действия играет ведущую роль, и два рассказа — «Зеркало тетушки Маргарет» и «Комната с го­беленами» (оба впервые были опубликованы в 1828 г.).

Вместе с тем, в ряду тех многообразных традиций, на которые опирался Вальтер Скотт, разрабатывая поэтику исторического рома­на, «готика» занимает весьма существенное место. В его произведе­ниях можно найти весь реестр образов, знакомых читателю по рома­нам Радклиф и других «готицистов»: средневековые замки с подземе­льями и привидениями (правда, мнимыми), контрабандистов и разбойников, преследуемых юных героинь, узников, заточенных в монастырских темницах, таинственных существ, покровительствую­ щих героям или строящих против них козни. Однако готическая ат­рибутика составляет, как правило, всего лишь один пласт многослой­ной, «синтетической» поэтики Скотта, выступает в сложном взаимо­действии с элементами поэтики других жанровых образований (фольклорной баллады, драмы, чувствительного романа, романа нравов и романа характеров) и, наряду с другими компонентами, подчи­нена задаче как можно более точного воспроизведения нравов, обы­чаев и верований минувших эпох.

,

Примечания Л. Бриловой, А. Чамеева

1

Считается, что эпиграф сочинен самим В. Скоттом.

2

Строки из стихотворения шотландского поэта Джона Логана (1748—1788), автора религиозных гимнов, поэм и трагедии «Руннемед».

3