Для его мощного тела голос был удивительно мягким, бархатным и выразительным.
— Да, это очень существенно, — со знанием дела согласилась Констанция. — Вы не можете рисковать пропустить какое-нибудь важное обсуждение или голосование.
— Совершенно верно.
Ему почудилось, что в ее словах, произнесенных самым серьезным тоном, прозвучала ирония. Его взгляд стал настороженным. Она что, подтрунивает над ним? Он решил, что наверняка ошибся, преданность мужчины долгу вряд ли могла являться поводом для насмешки.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Энсор, — сказала Честити. — Мы остановились лишь на минутку, чтобы поздороваться с Элизабет. На самом деле нам пора идти.
Джентльмен улыбнулся, но остался стоять. Его взгляд был по-прежнему настороженным.
— Вы прежде видели эту газету, Элизабет? — спросила Констанция, положив на столик «Леди Мейфэра».
— О, это ужасная гадость! — воскликнула леди Армитидж. — Лорд Армитидж не позволяет держать ее в своем доме. Где вы ее раздобыли?
Хотя губы леди Армитидж были брезгливо поджаты, она с нескрываемым интересом протянула руку к газете.
— В салоне Элис на Риджент-стрит, — с готовностью ответила Честити. — У нес было три экземпляра на продажу.
— А я видела эти газеты у Хелен, — вставила Пруденс, — у нее на витрине выставлена прелестная соломенная шляпка. Я не удержалась и зашла ее померить. Конечно, совершенно непрактично при такой дождливой погоде. А в кассе продавались эти газеты!
— Продавались? — воскликнула леди Армитидж. — Прежде они были бесплатными.
— Мне кажется, газета увеличилась в объеме, — задумчиво произнесла Констанция. — Некоторые статьи оказались по-настоящему интересными. Там есть кое-что о свадьбе Магуайр, вам должно понравиться.
— Право, я… — Леди Армитидж продолжала нерешительно держать в руке газету. — Пожалуй, я бы ее посмотрела.
— Оставьте этот экземпляр себе, — сказала Констанция, сделав небрежный жест рукой, — я ее уже прочитала.
— О, как это мило с вашей стороны, моя дорогая, но я никак не смогу принести ее домой! С Эмброзом случится удар. — Говоря это, она тем не менее старательно складывала газету.
— А вы оставьте ее в комнате для отдыха, когда прочтете, — предложила Пруденс. — Никто и знать не будет, что вы ее читали.
— Ну нет, я разорву ее и выброшу, — объявила Элизабет, проворно засовывая сложенные листки в свою сумочку. — Такая скандальная газетенка.
— Вы правы, — пробормотала Честити со слабой улыбкой. — Заметка о свадьбе Магуайр на второй странице. Увидимся вечером у Бикменов. Насколько я поняла, они пригласили оперную певицу. По-моему, из Милана.
— Да, я буду там. Мой дорогой Армитидж равнодушен к пению, а я так просто обожаю его. Это так чудесно! — Элизабет откашлялась, словно собираясь запеть.
Сестры улыбнулись, вполголоса попрощались с членом парламента от Саутуолда, дружно откланялись и направились к выходу, звонко стуча каблучками по мраморному полу.
— Как мы заработаем деньги, если ты бесплатно раздаешь наши газеты? — возмущенно спросила Пруденс, когда они ждали в гардеробной, пока принесут шляпку и зонт Констанции.
— Это один из способов создать спрос, — резонно возразила Констанция, с унылой гримасой разглядывая пострадавшую от дождя шляпку. — Я так и знала, что перо испорчено. — Она подошла к зеркалу и принялась закреплять шляпку булавками. — Может быть, я не буду выбрасывать шляпку, а просто заменю перо. Что ты думаешь об этом, Пру?
Этот вопрос вывел Пруденс из задумчивости. Она была большой модницей и обладала хорошим вкусом.
— Сюда подойдут шелковые цветы, — объявила она. — Я видела очень красивые у Хелен. Завтра мы сходим к ней, заодно и узнаем, удалось ли продать хотя бы несколько газет.
— Итак, что вы думаете об этом достопочтенном[6] джентльмене? — сделав легкое ударение на титуле, спросила Констанция, когда они вышли на Пиккадилли.
Дождь к этому времени уже закончился, и мокрые тротуары поблескивали в слабых лучах заходящего солнца.
— Держится, несомненно, с большим достоинством. Вполне возможно, что довольно напыщен, — ответила Честити. — Поскольку он брат Летиции Грэм, нам наверняка предстоит еще не раз встретиться с ним.
— М-да, — пробормотала Констанция, оглядывая улицу в поисках кеба.
Она подняла зонтик, и через несколько мгновений к ним с шумом подкатил экипаж. От лошадей валил пар, летний воздух был душным и влажным.
— Манчестер-сквер, номер десять, пожалуйста, — сказала Констанция кучеру, потом села в экипаж, и сестры последовали за ней.
Если Пруденс и Честити и заметили, что их сестра не спешит поделиться своими впечатлениями о Максе Энсоре, то сочли за лучшее промолчать.
Макс Энсор проводил сестер Дункан задумчивым взглядом. Теперь он уже не сомневался, что высмеяли не только его, но и Элизабет Армитидж. Ему было интересно, заметила ли это Элизабет. Почему-то он в этом сомневался. Ирония была такой тонкой, что он сам едва уловил ее. Просто легкая интонация в голосе и вспыхивавший временами в глазах огонек.
Хорошенькая троица. У всех рыжие волосы, но разных оттенков — желто-коричневатые цвета осенних листьев, красновато-коричневые цвета корицы и, наконец, огненно-рыжие у той из сестер, которая, на его взгляд, была самой младшей. И у всех зеленые глаза, хотя тоже разных оттенков. Он решил, что самая старшая, Констанция, с волосами цвета осенних листьев и темно-зелеными глазами, выглядела наиболее эффектно, хотя ему могло только показаться так, потому что она была выше остальных. Как бы там ни было, но эта троица его заинтриговала.
— Это дочери лорда Дункана? — поинтересовался он.
— Да, их мать умерла около трех лет назад. — Элизабет сочувственно вздохнула. — Бедняжки так переживали. Им всем уже пора быть замужем. Констанции не меньше двадцати восьми, и я знаю, что ей не раз делали предложения. — Она чуть нахмурилась, и между ее аккуратно выщипанными бровями появилась морщинка. — На самом деле, помнится, несколько лет назад был один молодой человек… там произошла какая-то ужасная трагедия. По-моему, его убили на войне… в Мафекинге или в каком-то другом из этих труднопроизносимых мест. — Элизабет неодобрительно покачала головой, небрежно отметая прочь весь африканский континент с его проблемами. — Что касается Честити, ей, должно быть, двадцать шесть, и у нее бесчисленное множество поклонников. — Она слегка подалась вперед и понизила голос до заговорщического шепота: — Но они очень тяжело переживали смерть матери, бедняжки. — Леди Армитидж сочувственно прищелкнула языком. — Это произошло так неожиданно. Буквально за несколько недель. Рак, — Элизабет. — Просто сгорела как свечка. — Она снова покачала головой и откусила кусочек пирожного с фундуком и кремом. Макс Энсор задумчиво пил чай.
— Я немного знаком с бароном. Он бывает почти на всех заседаниях палаты лордов.
— О, у лорда Дункана очень развито чувство долга, не сомневаюсь. Чудесный человек, просто чудесный. Но у меня есть подозрение, что он далеко не образцовый отец. — Элизабет изящно промокнула салфеткой накрашенные губки. — Ему следовало настоять на том, чтобы они вышли замуж, во всяком случае, хотя бы Констанция и Честити. Не может же он иметь в семье трех старых дев! Пруденс — немножко другое дело. Я уверена, что она предпочтет остаться с отцом и ухаживать за ним. Очень благоразумная девушка… Обидно, что ей приходится носить очки. Женщины в очках выглядят такими скучными!
«Скучная» не совсем тот эпитет, который Макс Энсор даже после первой встречи употребил бы по
