подобные способности?
Майк удивленно поднял бровь.
— Надо же! Не знал, что я так популярен.
— Не скромничай… Ты умеешь очаровывать людей.
Майк усмехнулся и отпил кофе.
— Мой отец был военным. Мы часто переезжали с одной базы на другую. Я менял школы, и, если бы не научился заводить друзей, у меня их никогда не было бы.
— Где же твой дом?
— Дом?
— Ну, место, которое ты считаешь своим. Куда ездишь на Рождество и тому подобное, Майк задумался.
— Мои родители теперь живут в Портсмуте.
— Выходит, дом там?
— Я бывал у них несколько раз, но… Скорее, мой дом в Шеффилде. Там я получил образование и остался после окончания учебы. А в детстве и юности… В очередной раз оказавшись в новом доме, первые два дня я тосковал. Затем осваивался, обзаводился друзьями, и жизнь постепенно входила в обычную колею.
— До тех пор пока снова не приходилось переезжать, — тихо произнесла Тина.
Майк посмотрел на нее и отвел взгляд.
— У каждого человека должен быть дом, — убежденно заметила она.
— Да. Наверное, ты права.
Они вновь посмотрели друг на друга, в их взглядах сквозило возрастающее с каждой ми-нутой взаимопонимание.
— Наверное, я очень раздражаю тебя? — негромко спросил Майк.
— Чем?
— Тем, что многого не воспринимаю всерьез.
— Ну, это далеко не так. Верно? — Майк опустил глаза.
— Правда заключается в том, что среди массы приятелей у меня было не так уж много настоящих друзей. Я привык из всего делать комедию, как ты выражаешься, и постоянно смешить моих знакомых, чтобы, когда придет время, прощаться…
Он умолк, но Тина все поняла. — Разлука не разбивала твоего сердца, да? Майк ничего не ответил. Его взгляд был устремлен на чашку с остатками кофе, и Тина вдруг словно увидела его ребенком — сорванцом, привыкшим скрывать свою ранимость с помощью бесконечных шуток и веселья.
Затем она подумала о нескольких часах, проведенных с Майком в Шеффилде. Кратковременная связь несла в себе нечто гораздо большее, нежели просто обоюдное чувственное притяжение. А потом Тина оставила Майка в гостиничном номере, даже не попрощавшись и не сообщив своего полного имени.
— Симпатичная гостиница, — произнесла она, глядя влево, на здание восемнадцатого века.
Майк поднял голову и проследил за взглядом Тины.
— Да, красивый фасад,
— Наверное, она и внутри ничуть не хуже. — Майк поднес чашку к губам.
— Скорее всего.
— Интересно, какие там номера? — Майк замер.
— Уютные, наверное? — продолжала Тина.
— Не сомневаюсь.
— И постели там широкие? — Майк поставил чашку на столик.
— Конечно. — Она улыбнулась.
— Не хочешь проверить?
13
Майк расплатился с официанткой, после чего они с Тиной неспешно направились к гостинице. Там сняли номер, взяли у портье ключ и поднялись по лестнице на третий этаж. На полпути оба не сговариваясь остановились и прильнули друг к другу с долгом поцелуе. Майк понял, что наконец-то игры кончились и теперь они с Тиной точно знают, чего хотят.
В номере обнаружилась большая кровать, точь-в-точь такая, как представляла ее Тина. Майк откинул покрывало и обернулся, но Тина вдруг выставила ладони вперед.
— Стой на месте!
Удивленный командными нотками в ее голосе, Майк остановился. Тина подошла к окну и задернула шторы, создав в комнате полумрак.
— Разденься, — негромко произнесла она.
— Что?
— Ты прекрасно слышал. Сними одежду. — Майк улыбнулся.
— А, понимаю! Реванш. За то, что на теплоходе я оставил тебя раздетой в бельевой.
— Реванш? — Тина негромко рассмеялась. — Возможно. Точнее ты узнаешь, когда разденешься. Ну, давай!
Майк разделся в рекордно короткое время: стащил рубашку, расстегнул пряжку ремня и одним движением сдернул брюки вместе с трусами. Затем он отшвырнул одежду в сторону и взглянул на Тину.
— Твоя очередь!
Она вновь рассмеялась. Негромко. Искусительно.
— Прости, дорогой, но это другая игра. — Сердце Майка зашлось от восторга. В голосе Тины появилась волнующая чувственная хрипотца, и это пьянило сильнее любого вина. Только слушая Тину, Майк уже чувствовал, как твердеет его мужская плоть. А тут еще ему припомнилось, как он ласкал Тину вчера в бельевой, и его осенила догадка: кажется, она готова сделать с ним то же самое.
Тина приблизилась и встала перед Майком. Он потянулся к ней, собираясь обнять, но она отпрянула.
— Не двигайся! Даже пальцем не шевели. — Невозможное требование, подумал Майк. По меньшей мере, один мой орган движется сам по себе. Похоже, он увеличивается с каждым моим вздохом.
Тина шагнула вперед и наступала на Майка до тех пор, пока он не уперся спиной в стену. С нарочитой медлительностью она сверху вниз прошлась ладонями по рукам Майка, затем сжала запястья. Он не имел ни малейшего представления о том, что Тина намеревается делать, и это будоражило его сверх всякой меры. Тина нежно поцеловала его, затем прошептала на ухо:
— Я знаю, что тебе нравится. Это была истинная правда. Той ночью, в шеффилдской гостинице, Тина изучила сей вопрос до тонкостей:
Сначала она принялась дразнить языком мочку уха, затем переместилась к губам Майка и начала покрывать их мелкими чувственными поцелуями, словно стремясь передать ему часть своего тепла. Майк попытался высвободить руки, однако Тина не позволила ему этого. Пока что они соприкасались лишь губами, да еще она сжимала запястья Майка.
Затем медленно, очень медленно, Тина опустилась перед ним на колени.
Ох! Если накануне Майк был разгорячен, то теперь его охватило пламя.
Тина наклонилась к нему, продолжая удерживать руки. Когда он ощутил прикосновение ее горячего дыхания к краешку своей разбухшей и напряженно выпрямившейся плоти, его сердце рвануло вперед на бешеной скорости. Запрокинув голову, Майк прислонился затылком к стене и закрыл глаза.
Поначалу он не чувствовал ничего, кроме учащенного дыхания Тины. Сгорая от нетерпения, Майк подался вперед нижней частью тела.
— Чудесно, милый, — прошептала Тина. — Иди ко мне.
Он застонал, услыхав собственные слова, сказанные Тине совсем недавно.
— Так и знал, что ты решила взять реванш! — хрипло вырвалось у него.
