пару раз Хильда заводила разговор о каких-то пустяках, но я не поддержал ее, и она обиженно замолчала.
Итальянский ресторанчик, который я выбрал, размещался на Хармос-Бич. Он славился первоклассной кухней.
Поставив фургончик на стоянке, я вместе с Хильдой поднялся на террасу, откуда открывался прекрасный вид на океан. На террасе располагались уютные столики, на которых стояли лампы под абажурами. Слышалась негромкая музыка, мимо столиков сновали официанты, обслуживая клиентов. Ресторан был переполнен, но это не смутило меня, так как я знал, что не встречу здесь никого из знакомых.
На ужин мы заказали устрицы, эскалоп и бутылку хорошего красного вина.
Я с надеждой всматривался в глаза Хильды, надеясь увидеть в них огонек желания, который раньше горел там, но напрасно.
– Мне нравится здесь, Терри, – сказала Хильда после того, как нам подали эскалоп. – Это мое первое появление в обществе за последних четыре года.
– Я рад, что мне пришла в голову такая замечательная мысль. Если тебе здесь понравилось, может быть, мы наведаемся сюда как-нибудь еще?
Возможно, она уловила нотку горечи в моем голосе, так как быстро взглянула на меня.
– Терри… Расскажи о себе. Этот магазин, о котором ты мечтал, как много значит он для тебя?
Меня совершенно не интересовал разговор на эту тему, но, если она хотела услышать мое мнение, я не мог отказать ей в этом.
– Что ж, если бы я обладал необходимым капиталом, – начал я, ковыряя вилкой в тарелке, – я бы купил магазин. Я даже присмотрел его. То, чем я занимаюсь в настоящее время, не приносит большой прибыли. Мне необходим специализированный магазин с хорошей витриной, на которой будут выставлены телевизоры, собранные мной. Люди должны видеть то, что они покупают. Вот о чем я мечтаю. Но для этого нужно слишком много денег. Мне никогда не собрать нужной суммы.
– И какая сумма тебе необходима? – спросила Хильда, пристально глядя на меня.
– Точно не знаю. Но, как мне кажется, двадцать пять тысяч меня вполне бы устроили. И как минимум вдвое больше, чтобы поставить дело на широкую ногу.
– Почему бы тебе не взять ссуду в банке?
– Банки не дают ссуды без соответствующих гарантий. Ладно, к чему вести пустопорожний разговор, это похоже на подъем по эскалатору, движущемуся вниз.
– Но если он умрет, Терри, в твоем распоряжении будет сумма, в которой ты нуждаешься.
– Ты об этом уже говорила. Если он умрет…
Я увидел, как она бросила быстрый взгляд на часы. Я готов был ударить ее за это.
– Итак, тебе нужно возвращаться домой. Ему может понадобиться снотворное или еще что-нибудь.
– О, Терри, пожалуйста…
Я поманил официанта и попросил принести счет.
Когда мы шли обратно к машине, она сказала:
– Мне понравилась каждая минута, проведенная с тобой, Терри.
– Я рад.
Я не особенно покривил душой, так как мне тоже понравилось здесь.
Усевшись в машину, мы тронулись в обратный путь. В дороге мы практически не разговаривали.
Когда до «Голубой Сойки» оставалось около пары миль, я остановил машину. Хильда быстро повернулась ко мне.
– Почему мы остановились?
– Я хочу тебе кое-что подарить.
Я вытащил из кармана пакет и положил ей на колени.
– Что это, Терри?
Я включил освещение в кабине.
– Открой и увидишь.
Она развернула бумагу и открыла футляр.
Пудреница выглядела очень шикарно на подушечке из мягкой шерсти. Это действительно был стоящий подарок.
– Это ты купил для меня?
– Да. Специально подобрал под цвет твоих глаз.
– Но, Терри… Я не могу принять этот подарок. Она очень красива, но я не могу взять ее.
– Когда я увидел эту игрушку, я понял, что она создана специально для тебя.
Она погладила пудреницу, зажав ее между пальцев.
– Ты меня балуешь, Терри, и я не могу устоять перед соблазном.
– Этот подарок тебя ни к чему не обязывает. Мне просто хочется, чтобы она была у тебя.
Я включил двигатель и двинулся к «Голубой Сойке». Сидя рядом со мной, Хильда задумчиво постукивала пальцем по пудренице и молчала.
Я остановил машину у ворот, и Хильда вышла. Я присоединился к ней.
Мы стояли, глядя друг на друга.
– Ты даже не подозреваешь, какое удовольствие мне доставил, Терри, – проговорила она. – Благодарю тебя за то, что ты все понимаешь, и особенно за прекрасный подарок. Это первый подарок, который я получила за последние годы. Мне очень понравилась пудреница.
Она сделала шаг ко мне, ее руки обвились вокруг моей шеи, и она крепко поцеловала меня.
Это нисколько меня не возбудило. В то время, как я обнимал ее, я думал о человеке, который лежит в постели в нескольких ярдах от меня и, возможно, не спит. Сколько лет он проживет, столько же лет будут отделять меня от любимой.
Ранним утром Хильда позвонила мне.
– Когда я вернулась, – тихо проговорила она, – он не спал. В его спальне горел свет.
Я крепче сжал трубку.
– Он знает, что тебя не было дома?
– Понятия не имею. Но он очень раздражен сегодня утром. Мы перебросились с ним лишь парой фраз. Слушай, Терри, я не могу больше встречаться с тобой, и ты должен это понять. Я очень сожалею, но придется отказаться от свиданий. Прости меня. Я была сумасшедшей, что так увлеклась тобой. Прошу тебя, не звони и не пытайся увидеть меня. Совершенно необходимо, чтобы он ничего не узнал о наших отношениях. Прости, Терри, дорогой…
– Слушай, Хильда, но не может же все так прекратиться!..
В трубке послышались короткие гудки.
Когда мужчина любит женщину так, как я любил Хильду, ему недолго потерять голову от отчаяния. После четырех бесконечных дней и еще более бесконечных ночей я чувствовал себя совершенно разбитым. Я не мог работать, грубил клиентам, не продал ни одного телевизора и все время думал только о Хильде.
Я три раза звонил в «Голубую Сойку». Первый раз мне ответила Мария, толстая мексиканка, горничная Хильды, и я повесил трубку. Второй раз ответил Делани, и я снова повесил трубку. Третий раз ответила Хильда, и на сей раз повесила трубку она.
Не выдержав, я поехал к ее дому и, как вор, бродил в темноте по саду. Когда я увидел ее силуэт в окне спальни, мне показалось, что сейчас у меня остановится сердце.
На пятые сутки мне повезло. Я как раз поехал в Глин-Кэмп и встретился с шерифом Джефферсоном. Хильда шагала нам навстречу и, сделав приветственный жест рукой, с улыбкой прошла мимо. В элегантном летнем платье она показалась мне обворожительной и еще более желанной, чем когда-либо.
На пятый же день я вытащил из шкафа бутылку виски и опустошил ее. Я всегда пил очень мало, и виски подействовало на меня как удар молота, но я должен был заглушить сердечную боль. Это почти не помогло: я уснул, но видел во сне Хильду…
Я находился недалеко от дома Хильды. Было очень жарко. Я ждал ее с тревожно колотящимся сердцем. Хильда вдруг появилась на веранде в белом платье. Она приглашающе махнула мне рукой, но я не понял ее
