гувернантка-француженка, но теперь ее нет! — И в голосе Люсинды прозвучало столько торжества, будто она надеялась, что с французскими гувернантками для нее отныне покончено раз и навсегда.
Потом сестры провели ее в коридорчик между гостиной и спальней. Там у стены находилась раковина с водопроводным краном и платяные шкафы, в которых Люсинда разложила и развесила всю одежду. Справившись с этим, она внезапно задумалась. В квартире была всего одна спальня для сестер Питерс. В гостиной стоял лишь короткий диванчик. Больше ничего пригодного для ночлега Люсинда не обнаружила.
— Послушайте, а где же я буду спать? — с тревогой осведомилась она.
Тут мисс Нетти радостно засмеялась и рывком раздвинула бархатные занавески. До сих пор Люсинде казалось, что за ними должен быть книжный шкаф. То, что она увидала в действительности, до глубины души поразило ее.
Мисс Нетти нажала на какой-то рычаг, и вниз опустилась настоящая большая кровать с одеялом, двумя подушками и простыней.
— Вот это да! — вырвалось у Люсинды. — Ни разу еще такого не видела! Как это называется?
— Складная кровать, — объяснила мисс Нетти.
— А вместе со мной она тоже сложиться может? — с надеждой осведомилась девочка.
— Ни за что, — заверила мисс Нетти.
— А мне бы так хотелось! — разочарованно протянула Люсинда. — Наверное, это очень здорово — взлететь вверх вместе с кроватью!
И она моментально вообразила, как, словно по волшебству, взмывает головой вверх и поднимается все выше и выше, пока не исчезает из вида, подобно какому-то призраку. Но, увы, эта кровать не складывалась вместе со спящим.
Правда, это досадное обстоятельство лишь ненадолго обескуражило девочку. Складная кровать, сама по себе, казалась ей таким чудом, что какие-то мелкие недостатки были просто не в силах затмить очарования.
— Думаю, я сегодня лягу сразу после того, как поужинаю, — объявила она сестрам Питерс. — Так хочется попробовать тут поспать!
Однако, поужинав, Люсинда решила еще немного попрохлаждаться. Предлог, конечно, нашелся. Люсинда вспомнила, что еще не расставляла книг. Разумеется, она захватила с собой из дома те, что ей нравились больше всего. Теперь, любовно поглаживая потертые переплеты, она ставила на книжную полку «Сказки дремучего леса», «Водяных деток», «Короля Золотой реки», «Жизнеописания» Плутарха. Затем Люсинда взяла в руки сказки Андерсена с маленькой Идой на обложке. В это собрание вошли все сказки, созданные Андерсеном, и Люсинда уже успела перечитать их множество раз. Следом за Андерсеном Люсинда взяла «Алису в Стране Чудес». К этой книге у нее было особое отношение. Втайне она не сомневалась, что испытала не меньше Алисы. Она столько раз бежала по норе вслед за Кроликом, плавала в луже Алисиных слез, пила волшебную жидкость из двух бутылочек. А Червонная Королева!.. Еще неизвестно, кого чаще она приглашала сыграть в крокет — Люсинду или Алису? Рядом с Алисой на полку встали «Записки Питтеркинов», за ними — «Сказки дядюшки Римуса», а потом — «Серебряные коньки», и «Ян с ветряной мельницы», и «Робин Гуд», и «Семья швейцарских Робинзонов»…
Наконец в чемодане Люсинды осталось всего три книжки. Именно их девочка чаще всего держала в руках. Самой любимой из них был словарь. Она выпросила его у старшего брата, когда тот, вернув учебники в библиотеку колледжа, уехал в Айдахо на поиски золота. Обилие слов в этом огромном томе завораживало Люсинду. Она уже придумала со словарем множество игр и иногда проводила за ними час или два подряд. Почувствовав, что этому изданию следует отвести особо почетное место, Люсинда раздвинула книги, которые уже стояли на полке, и положила словарь плашмя между ними. Сверху словаря тут же плюхнулись «Наши мальчики в Индии» — издание, которое было начинено картинками столь же обильно, как сладкий пудинг изюмом. Когда настала очередь последней из книг, Люсинда просто раскрыла ее наугад — это была традиция. Историю Даймонда можно было начинать с любой страницы. Вот и сейчас Люсинду словно подхватил Северный ветер, и она унеслась туда, где совершали подвиги герои этой удивительной книги.
Вначале Люсинда читала стоя, затем опустилась на корточки перед книжным шкафом. В этой позе и застали ее сестры Питерс, когда, поужинав, вернулись домой. Заметив их, девочка оторвалась от книги.
— По-моему, мне будет очень хорошо жить у вас, — с улыбкой проговорила она. — Подумать только! Каждый вечер ложиться в складную постель! Да я будто в раю оказалась!
Мисс Питерс в ответ предложила послушать, как Люсинда молится на ночь. Однако девочка наотрез отказалась. Она ответила, что не любит молиться вслух. Мисс Питерс смирилась, а мисс Нетти предупредила, что если Люсинде вдруг станет страшно ночью одной, она может, не стесняясь, перебраться в ее постель.
— Спасибо, мисс Нетти, — протестующе замотала головой Люсинда. — Я давно решила, что буду всегда спать одна, пока не выйду замуж. Потом-то все равно придется спать вместе с мужем. Я знаю: все так делают.
Сочтя дальнейшие разговоры на эту тему излишними, она пожелала сестрам спокойной ночи. Те удалились в спальню, а девочка начала раздеваться. Сняв передник из чесучи и платье, она аккуратно перекинула их через спинку кресла. Нижнюю рубашку и нижнюю юбку, пояс с подвязками и панталоны Люсинда сложила и устроила на сиденье. Чулки же вывернула наизнанку, «чтобы проветривались», как втолковывала ей няня Джоанна, и повесила на рукоятки кресла. Джоанна была автором этого ритуала. Несколько лет подряд она добивалась, чтобы Люсинда неукоснительно соблюдала его перед сном.
Справившись с чулками, Люсинда поставила башмаки в позицию, которая больше всех прочих нравилась ей на уроках танцев. Не отважилась она расстаться лишь с ленточкой, на которой висел ключ от конторки. Она уже решила, что конторка должна быть всегда заперта. Там она будет хранить свои самые большие тайны. Даже близкие люди не узнают, что она запрет в конторку в этом году, и в следующем, и в том, который наступит за ним, и еще в другие годы. Конторка будет на замке до того самого дня, когда Люсинда выйдет замуж.
Вот тогда она снимет ленточку с шеи и, отперев конторку, распахнет ее перед мужем.
— Все мои тайны перед тобой! — воскликнет она.
Мысли о тайнах и грядущем замужестве настолько разволновали девочку, что она едва не забыла о дневнике. Толстая тетрадь в кожаном переплете с надписью «МОЙ ДНЕВНИК» отличалась такой же новизной, как и конторка. Линованные страницы были совершенно чисты, и Люсинда прониклась значительностью момента. Сейчас она сделает первую запись в дневник. Крепко зажав карандаш в пальцах, она задумалась. Потом аккуратно вывела: «Люсинда Уаймен». Еще минута напряженных раздумий, и в углу следующей страницы появилась дата: «И сентября 189… года». И вот уже сделана первая запись. Потом, устало вздохнув, она отомкнула конторку, убрала дневник, сбросила тапочки, встала на стул и, с трудом дотянувшись до газового рожка, выключила горелку.
Комнату залил бледный свет с улицы. Он ложился призрачными бликами на складную кровать. Люсинда глянула вниз, распростерла руки, как крылья, и головой вперед устремилась со стула, словно под ней была не постель, а, по крайней мере, открытое море.
Она приземлилась со страшным грохотом. По всей квартире точно пронеслась взрывная волна. Многочисленные безделушки на этажерках запрыгали, картины на стенах выбили мелодичную дробь. Сестры Питерс кинулись со всех ног к девочке.
— Люсинда! Люсинда! Ты не разбилась? — хором осведомились они.
Люсинда беззаботно захохотала в ответ.
— Не волнуйтесь, — махнула она рукой. — Я просто решила чуть-чуть полетать. Стоит мне забраться повыше, и мне всегда кажется, что я сейчас полечу. Так что я теперь буду часто пробовать. Мне кажется, у меня уже скоро получится. Наверное, и вы, мисс Питерс, и вы, мисс Нетти, пробовали летать в десять лет?
Сестры лишь изумленно переглянулись. Впрочем, Люсинда и не ждала ответа.
