– Как пустой? – сглотнула она.
– Совсем... Голубой атлас обивки... земля и... ничего.
– То есть и экспертизу не проводили?
– Какую экспертизу? Если нет ничего...
– Господи... – даже в теплой воде замерзла Аксинья. – А куда же она делась?
– Я не знаю.
– Кто-то выкрал труп?! – продолжала ужасаться Аксинья.
– Сам бы он никуда не делся...
– Ты понимаешь, что происходит?!
– Что именно?
– Подтверждается версия Юли! Труп спрятали – значит, было из-за чего его прятать!!
– Возможно, так оно и есть. Только, боюсь, теперь мы ничего не докажем. Кристина может быть... зарыта где угодно. Вторым этажом в любой из могил этого кладбища или другого...
– Да уж... все могилы мы разрывать не можем, не кроты же мы. Да и тогда точно нас поймают и посадят. И с таким же успехом ее могли захоронить в лесу, скинуть в реку и, самое лучшее для преступника, – сжечь. Извини, Никита, – спохватилась Ася.
– Ничего... Я бы убил того гада, кто с ней это сотворил, – помрачнел он.
– Никита, держи себя в руках! Без доказательств мы бессильны.
– Я справлюсь, а вот за тебя мне страшно. Кто эта женщина, которая пыталась убить тебя?
– Я не знаю... Создали ее фоторобот, но я не уверена, что ее найдут по нему.
– Почему? Ты плохо помнишь ее? А Геннадий?
– Помним мы ее очень хорошо, и фоторобот вместе составляли. Но теперь я думаю, что она здорово загримирована была. Руки молодые, а лицо состарено. И весь ее разговор с каким-то глупым акцентом... Мы повелись, как лохи.
– Зачем она хотела убить тебя? – задумался Никита.
– Откуда я знаю? И почему – меня? Может, покушались на Геннадия?
– Геннадия! Да добродушнее мужика я в жизни не видал.
– Может, конкурирующая фирма таксистов?
– Таким извращенным способом? С переодеванием, гримом? Нет, не думаю... Это камень в твой огород, детка. Как только мы начали искать правду... Это нам предупреждение!
– Ничего себе предупреждение! Если бы не телефон, то меня уже не было бы, и Геннадия заодно, просто как ненужного свидетеля.
– Может, Ася, тебе стоит улететь в Москву? – осторожно спросил он.
– Еще чего! Я тебя не брошу! Кроме того, образ дома уже складывается у меня в голове. Я даже приобрела некоторые вещи...
– Я не хочу, чтобы этот дом и мое прошлое съели тебя.
– Я живучая... А в тебя я уже все равно вляпалась...
Глава 21
Ласковый и теплый лучик наконец-то дополз до нежной щеки Аси и уютно расположился на ней согревающим солнечным зайчиком. Аксинья зевнула и проснулась. Чувствовала она себя впервые за долгое время очень хорошо. Эту ночь они провели с Никитой вместе, он уже встал и принимал душ. Она лежала на подушке и потягивалась, улыбкой приветствуя день.
Никита вышел, обернутый по пояс полотенцем.
– Доброе утро.
– Привет! Ты чего улыбаешься? Светишься вся.
– Чудесное утро.
– Я сейчас принесу кофе в постель.
– Брось этот стереотип. Ты уже доказал мне, что я тебе не безразлична.
– Ты только сейчас это поняла?
– Я думала, что ты увидел во мне Кристину.
– Я в своем уме. Ты – другая женщина, и от этого не менее любимая мной.
– Спасибо, дорогой... Чем займемся?
– Сегодня привезут какие-то вещи, которые ты купила в магазинах и на рынках. На первом этаже есть уже пара чистых комнат. Думаю, все эти вещи пока там и разместят. Кстати, вчера приходил этот старичок.
– Какой старичок?
– Пронин Николай Иванович, помнишь? Он работал здесь то ли садовником, то ли охранником.
– Конечно, помню. Что он хотел? – спросила Аксинья, переворачиваясь в постели.
– Он был пьян. Ругался, что съехали «Три пескаря». Требовал свидания со своим «корешем» Наумом...
– Вернее, с собутыльником. Да, плохо им без «пескарей»-то, – рассмеялась Ася.
– А потом требовал у меня ящик коньяка, – продолжил Никита.
– Ого! Это за какие такие заслуги?
– Он сказал, что у него есть для нашего двора статуя, которая здесь и стояла, – женщина с веслом. Что когда-то она не понравилась жене одного из «шишек», проживавших тут, и ему было дано поручение снести ее. Но Николай Иванович пожалел даму, демонтировал ее и припрятал до лучших времен у себя в сарае. И вот сейчас он решил, что такие времена настали. Мол, мы вернулись сделать все, как было и даже лучше.
– «Женщина с веслом»? – задумалась Ася. – А что... это прикольно. Пусть везет.
– Я тоже так решил, заплатил ему, узнал адрес. Сегодня ее привезут и будут устанавливать.
– Очень хорошо, понаблюдаем за этим зрелищем, – утянула его к себе Аксинья.
Началась обычная возня с шутками и смехом, и обоих с головой накрыло чувство любви.
Грубые крики, шум и гам, доносящиеся с улицы, вывели Аксинью из состояния задумчивости. Она прохаживалась среди привезенных с антикварного рынка вещей, рассматривала, ощупывала их и оценивала результаты своего «шопинга». Эти результаты ее впечатлили.
– Поднимай ее! Так! Куда ты, мать твою?! Чертова яблоня! Не раскачивай! Начинай опускать! – донеслось до Аси с улицы через неплотно прилегающую фрамугу окна.
Она поняла, что приступили к монтажу статуи. И Ася решила тоже поучаствовать в процессе.
Статуя на тросах раскачивалась из стороны в сторону, подвешенная на экскаватор с поднятым ковшом. Внизу ее ловили мужчины и устанавливали на постамент. Руководил процессом Никита. Николай Иванович с подозрительно красным носом тоже присутствовал.
– Как ставить-то?! Сейчас зальем пеной, она схватит мгновенно! В какую сторону?! – орали мужики.
– Я! Я знаю! Я же демонтировал ее! – выступил вперед Николай Иванович. – Там на памятнике в основании есть щербина, которую, если совместить, тетка-то эта с веслом и встанет на свое место! Сейчас я покажу! Вот видите – щербина! Ну-ка, разверните ее, да не в эту сторону! Вот недотепы! Ну вот же она! Вот она, моя хорошая, так и стояла всегда! Камушек к камушку! И клеить не надо! Села, как влитая! Ну как бы вы без Николая Ивановича?! Помню все! Сколько лет! А все жена ворчала – пропил память! А я каждую травинку здесь знал, каждую травинку! Ну как вам?
– Да... Основание и баба слились в экстазе, – загоготал прораб. – Спасибо, Коля!
– Может, выпьем? За успешное водружение, воздвижение на его... этой девицы на свое место!
– Дядя Коля, вы и так приняли, – рассмеялась вся честная компания.
– Я же вам помог! – обиделся дядя Коля.
– Ладно, принесите кто-нибудь ему выпить и еще бутылку шампанского! – сказала Аксинья и
