– Просто на землю положите. А теперь копайте под ним, то есть где он стоял.
Мужчины взяли лопаты и начали рыть.
– А что мы ищем? Клад?
– Что-нибудь да найдем...
– Похоже, что здесь рыли...
– Никита, я боюсь. А вдруг я права? – обернулась к нему Ася.
Он приобнял ее за плечи:
– Я с тобой.
– Черт! Мы что-то нашли... Что-то твердое. Мать твою! Тут – труп! – раздался душераздирающий вопль.
Аксинья быстро повернулась и уткнулась лицом в грудь Никиты.
Глава 22
– Я обязательно куплю квартиру в Москве, – пообещал Никита. – Просто не думал, что она мне понадобится. Все-таки за границей живу. Там у меня галереи, достойное жилье, там меня знают...
– А я бы не хотела уезжать из России, – призналась Ася.
Вот уже полгода они были вместе. Тогда в Ессентуках они нашли тело Кристины и смогли добиться, чтобы его отправили на экспертизу в Москву.
Кто-то перезахоронил тело без гроба, явно пытаясь что-то скрыть. Нервы Анатолия Алексеевича не выдержали, он сам явился с повинной, пытаясь откупиться деньгами. Но даже то, что очень многое в этом городе зависело от него, не спасло преступника. Скандал вылился за пределы Ессентуков, а из Москвы пришел ответ, что Кристина действительно была беременна, и именно от своего отца.
Этого хватило для возбуждения уголовного дела против бизнесмена. И слова Юленьки, что Анатолий Алексеевич периодически спал с двумя дочками, уже не казались бредом сумасшедшей.
В город приехала комиссия из следственных органов, заодно проверили местную психушку. Несколько человек потеряли должности. Анатолий Алексеевич откупиться не смог и надолго сел и за сокрытие, и за изнасилование.
Никита с Аксиньей доделали дом, причем уложились в минимальные сроки. Им хотелось побыстрее унести ноги из этого города. Отремонтированную усадьбу Никита передал местному дому ребенка, здание которого давно требовало капитального ремонта. Аксинья оценила поступок, ведь Никита таким образом доказал ей, что расстался с прошлым и возврата не будет.
Они договорились помогать, чем смогут, Юле и уже перевезли ее вместе с Зинаидой в Москву.
И вот Никита сообщил Асе, что затягивать с отъездом нельзя.
– Пойми, малыш, у меня вся жизнь в Европе. Сколько мог, улаживал дела по Интернету. Но теперь требуется мое личное присутствие. Поедем со мной! Я покажу тебе, как я живу...
– Не сейчас. Может, потом, когда ты вернешься?
– Конечно, улажу дела и вернусь, к Новому году-то точно, – заверил Никита.
Они сидели на ее диване, прижавшись друг к другу и боясь нарушить гармонию, которая всегда накрывала их с головой, если они оставались наедине. Это было состояние абсолютного счастья, когда больше ничего и не хотелось.
– Странно, – произнесла Ася.
– Что?
– Ты еще не уехал, а я уже скучаю.
– Я хочу, чтобы ты была со мной. Ради этого я готов развестись с женой, и...
– Не надо! Ничего не меняй, она недееспособна, это будет нечестно с твоей стороны.
– Я ее и так не брошу.
– Это понятно. Но пока она в статусе твоей официальной жены, у нее больше прав, уважения... Я не знаю, как сказать... Даже за границей лучше относятся к таким больным, если они в браке с известным и богатым человеком. Мы не будем с тобой счастливы, если ее положение ухудшится.
– Но ты же сказала, что никогда больше не полюбишь женатого мужчину. Ты хотела бы выйти замуж... Знаешь, Ася, я так боюсь тебя потерять.
– «Никогда не говори никогда». Я никуда не денусь от тебя, Никита. Страшно это говорить, но ты нужен мне как жизнь. Я бы пошла к тебе в гарем восьмой женой. Пришлось бы пойти, иначе бы сердце разорвалось. Без обязательств, без требований...
– Ася, не говори так... Ты знаешь мою ситуацию. Я никогда тебя не обижу.
– Я знаю, – заплакала Ася.
– Ну что ты? Ну хочешь, я никуда не поеду? – растерялся Никита.
– Нет! Тебе надо! Не обращай внимания на меня, дуру. Это я так... Сентиментальной стала, как влюбилась.
– А ты влюбилась? В кого? – сделал удивленные глаза Никита, за что получил от своей принцессы легкий подзатыльник.
Всю ночь они провели в разговорах и любви, словно пытались набраться друг друга на долгие годы. Но на следующий день в аэропорту все равно не разжимали объятий до последнего. Еще секунда, и Никиту не пустили бы на посадку.
Ася даже рот себе зажала ладошкой, чтобы не закричать ему вслед: «Никита, вернись! Не улетай! Я люблю тебя!»
Она сдержала себя, а он все время оборачивался. Хорошо, не было фонарных столбов, а то бы точно врезался в какой-нибудь из них.
«Какая же я дура...»
– Вы чересчур самокритичны, – раздался над ухом задорный голос.
Ася повернулась и сквозь слезы на ресницах рассмотрела девчонку в яркой полосатой шапочке, длиннющем шарфе и смешных мохнатых сапогах. В носу у нее сверкала сережка, глаза были жутко подведены черным карандашом, и она со свистом и громким чавканьем жевала жвачку.
– Что?
– Не похожи вы на дуру, – надула большой пузырь девушка.
– Так это я вслух сказала? – округлила глаза Аксинья.
– Вот именно. Но вас понять можно – с таким красавчиком прощались. Я бы тоже слезу пустила. Я понимаю – любовь!
– А ты знаешь, что такое любовь?
– Обижаете! Я – страдаю! – гордо ответила девушка.
– Сколько тебе лет? – улыбнулась Ася.
– Семнадцать! – Девушка с вызовом посмотрела на собеседницу.
– Ты тоже кого-то провожаешь?
– Я встречаю своего парня.
– Скучала?
– Очень! Но я была в нем уверена!
– Откуда такая уверенность?
«Зачем я ввязалась в разговор с ней? Наверное, чтобы не думать об отъезде Никиты», – подосадовала Аксинья.
– Я сказала ему главное!
– Что именно?
«Совершил посадку рейс сто двадцать четыре Париж – Москва», – прервала их беседу диктор аэропорта.
– Есть! – подпрыгнула девушка. – Прилетел! Я сказала, что очень сильно его люблю и никто не будет его любить сильнее! Вот!
– И что? – не поняла Аксинья.
