штурмовых вертолётов. Пехота грузилась в бронетранспортёры, артиллерия медленно выдвигалась на позиции, как обычно преграждая путь всем из-за своих габаритов, мотострелковые отряды шустро сновали мимо них на своих «варанах», успевая собачится с пехотинцами. Всё как обычно, всё как всегда.
Сильно, в этом пёстром разнообразии, бил в ноздри запах пота, и хуже всего, что такой назойливый и непереносимый, с которым не могла справиться фильтрующая ткань на лице. Я оглянулся за спину, там стояло два солдатика-конвоира с красными шевронами и этот лейтенант, которого, кстати я сегодня в первый раз увидел, видать только появился на базе недавно, так как тех, кто меня конвоировал «в поле» я уже давно знал в лицо. Уже вылетела с головы фамилия этого заносчивого юнца. Вся мокрая под мышками, на спине и груди форма выдавала лейтенанта краснопогонника, хозяина неприятного запаха пота. Хотя это не странно.
Каждый раз за мной приходили разные конвоирующие и вели по уже давно протоптанному маршруту: зам. Нач. тюрьмы, штаб, получение задания и в поле. А в поле как выйдем, так эти краснопогонные солдатики, конвоирующие, сразу же все мокрые стоят, от собственного пота. Не привыкли они под солнышком греться, не тот для них климат. Нет здесь как в изоляторе сырых подвалов, холодных коридоров, удобных стульев и большого железного стола, на котором так удобно в карты «резаться». Так же нет ничего такого, что было бы мило глазу нашего конвоирующего брата, так сказать атрибутов и реквизитов их среды обитания. А ещё хуже всего, что среди них мало людей было, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.
Геша приближался, огромный, смертельно опасный, стальной гигант. Боевой робот сейчас был в беспилотном режиме, его вёл оператор с базы на дистанционном управлении. Мне даже показалось, что Геша мне подмигивал, хотя я сам понимал, что это невозможно. Да и глаз у него не было. Боевой робот, наземный штурмовик «Геркулес 21 м» Т-413 был похож скорее на лягушку переростка: две ходовые опоры, два манипулятора по бокам из туловища, увешанные разного вида вооружением, плоский, ребристый корпус из фасетчатой брони, сверху ракетные короба, армированная броневая юбка и толстое брюхо, естественно без головы. Пехотинцы пилотов этих машин часто называли «лягушатниками», те в свою очередь не оставались в долгу и пехоту называли просто, — «мошкарой». Геркулес замер не дойдя до меня метров десять, снизу, массивного, армированного фасетчатой бронёй брюха, отошёл с магнитных замков люк, и опустился трап в кабину пилота.
Вот он родной, заждался меня. В этот момент для меня мир вокруг перестал существовать, сейчас были только мы с ним вдвоём, я и Геша. Не знаю, испытывал ли какие-то чувства этот железный истукан, но меня как магнитом тянуло к нему. Я стоял и любовался своим питомцем, величественным и могучим, несокрушимым и непобедимым роботом.
К небольшой группе людей, стоявших особняком от суеты базы, а это были все пилоты-смертники геркулесов, подъехал армейский джип, и наружу из машины вылезло трое военных. Возглавлял троицу капитан Ритони Майек. Перед каждой операцией, Ритони, давал вводную всем пилотам геркулесов на нашей базе. Абсолютно все пилоты шагающих танков на этой базе были военно-осуждённые, по законам военного времени. Командование не особо церемонилось с такими людьми как мы и многие из штаба не любили таких солдат. Для них мы были живой расходный военный материал, который без особого сожаления и угрызений совести, бросался в самые авантюрные затеи штаба и самые горячие точки. Разумеется Геркулесы, после «утюжки» авиации шли первыми и основной удар принимали на себя. Поэтому среди пилотов геркулесов была очень высокая смертность. Процент выживших пилотов из большой заварушки, составлял 4 из 10, и слава господу, мне везло. Я уже третий год на этой чёртовой войне и до сих пор жив, здоров. Даже получил прозвище «счастливчик Макс».
С появление капитана, все пилоты выстроились в ряд.
— Равняйсь, смирно! — скомандовал наш пилот-сержант.
Ритони Майек как всегда был безупречен. Капитан щеголял начищенными до блеска сапогами и хорошо выглаженной, без знаков различия формой.
— Вольно, — слетело с губ Майека. Вот за что мне нравился этот капитан, что он всегда был предельно краток и лаконичен, и без всяких выкидосов, типа звёздной болезни.
— Пилотам подойти ко мне, — скомандовал капитан.
— Итак, — разложив проекционную карту в воздухе начал капитан, — выступаете через пятнадцать минут в район 34, тройками, прибыв вот сюда, — капитан указал электронной указкой точку на карте, — ждёте прихода основных сил. Когда воздушная разведка подтвердит данные, тогда по приказу начинаем нападение на улей. Ваша задача; атаковать первый заслон улья и выбить всех грархов из него, всеми доступными и недоступными средствами закрепиться на позиции грархов и обеспечить прикрытие подхода гусеничных танков. Вам будет помогать авиация, практически все вертушки подняты в воздух. После закрепления на позициях гусеничных танков окапываетесь вместе с ними и вступаете в расположение прибывших командиров. О них вам сообщат ваши координаторы. А 413й идёт одиночкой с отдельным отрядом пехоты в квадрат 25. Капитан посмотрел на меня и сделал паузу.
— Ты, Бугов, должен будешь сделать очень одну важную вещь, и вероятнее всего успех этой операции очень зависит от того, насколько ты счастливый сукин сын. Бугов остаться, остальным разойтись по машинам, всю дополнительную информацию получите у координаторов.
Девять человек разбежалось по машинам и их конвоиры начали убираться в сторону базы, мы остались одни. Капитан, его люди и я.
— Слушай сюда, Бугов, и слушай меня очень внимательно. Если ты выполнишь поставленную задачу, твой срок скосят ровно на год и ты с чистой совестью и медалью на груди отправишься дослуживать в свой новый полк. А так как тебе осталось в штрафбате смертников год службы, то после сегодняшнего дня ты сможешь почувствовать себя вольной птичкой. Я предельно ясно изъясняюсь?
Капитан смотрел мне в глаза, хоть на нас и были солнцезащитные очки, но его взгляд я чувствовал всеми фибрами своей души. Смотрел он на меня не долго, затем продолжил:
— Итак, перейдём непосредственно к делу, в квадрате 25 ты как мышь, забиваешься в какую ни будь щель и сидишь там с пехотой и не отсвечиваешь. Сначала мимо тебя должны проползти грарки, обычные солдаты, затем проследует кортеж из пяти лимброзов, на них тоже не обращаешь внимания, а вот когда появятся жухи, вот их тебе и надо взять живьём. Причём всех трёх! Командовать операцией будешь ты.
После этих слов я перестал ощущать землю под ногами. «Вот тебе и раз, а я всё надеялся, что проскачу, прорвусь, ещё один годик».
— Солдат, маршрут следования и приказ ясен? — твёрдо спросил капитан.
— Так точно, лэм. — как можно твёрже в голосе ответил я.
— Исполнять. И бог тебе в помощь. — хлопнул капитан меня по плечу.
Вот так отправив меня на верную смерть капитан развернулся и направился к своему джипу, за ним засеменили его провожатые. Думаю, что Ритони Майек прекрасно осознавал абсурдность приказа, но действие командования разумеется никто не обсуждает, а беспрекословно приводят в исполнение. Особенно те, кто хочет сделать карьеру в армии.
На ватных ногах я направился в сторону Геши, в голове образовалась какая-то пустота, тела своего я совершенно не чувствовал. Вот оно самое нужное слово, — «смертники», что ещё говорить? Этим всё сказано.
Я слышал про этих новых насекомых армии грархов. Жухов прозвали «паучарами», так как те, кто их видел, сравнивали их только с пауками. Уж очень они были похожи на них, вот только габаритами намного больше были, нежели земные твари и встреча сними ещё никому ни для кого ничем хорошим не заканчивалась. А тут — «взять живыми». Это в банку что ли их посадить? Или в спичечный коробок? Задница полная.
— Эй, лягушатник, — окликнул кто-то сзади. Я развернулся. Меня больше удивило то, что это был женский голос. Передо мной в шагах пяти стояла женщина в форме пустынного пехотинца, причём по оранжевым погонам на форме, я понял, что это такая же смертница как и я сам. Даже мешкообразная форма с бронежилетом, налокотниками и серво приводными сапогами пехоты, не могла скрыть её достаточно неплохой фигуры. Жаль, нельзя было увидеть её лица, шлем, плотные очки и повязка на лице не допускали это сделать возможным. Я сделал шаг навстречу ей и остановился, вплотную приближаться мне было облом, пускай сама подходит. Она тоже стояла. Смешная ситуация, она окликнула меня, пускай теперь орёт, если не хочет подойти сама, чего ей от меня надо. Хотя раскрывать рот для женщины это дело
