— Вот именно, — как-то печально вздохнул Ройзман. — Нас в первый же день пару раз на бой вызывали и если бы не парни из «Вымпела», то тут бы мы и остались. У них так с конкурентами борются. Здесь совсем нет понятия о демократии и здоровой конкурентной борьбе, одно слово — дикари.
— А у нас и конкуренты есть? — удивленно спросил Сахно.
— Есть, господин офицер, есть. Торговые представительства двух миров и трех оружейных концернов, которые работают на Ра-Аре. Производят примерно тоже, что и наше ВПК. В продаже имеется все, от мечей и гладкоствольных ружей, до ракет класса «земля- космос». Качество и характеристики, в целом похуже чем у нас, но закрепились они на этом рынке давно и плотно, так что делиться не хотят. Хотя эльфы и говорили, что вооружения нехватает катастрофически. Да, все так, но пустить нас на оружейный рынок, миры- поставщики отказываются. Надо доказать свою способность, вести бизнес по местным законам.
Сахно задумчиво спросил:
— Так может, ночкой темной, их к ногтю прижать?
— Запрещено законом, а за любое его нарушение здесь наказание одно — смерть. Да и отряды охраны у них, сплошь элитные бойцы своих миров, — ответил Ройзман. — Вот если кто из ваших ребят конкурента оскорбит и на дуэли завалит, то тогда, да, все будет весьма кошерно. Но это будет только личным делом каждого. На этом, господа офицеры, пока закончим. Идите, занимайте комнаты и отдыхайте, на все про все, вам шесть часов. По местному времени сейчас 23.00, а в 5.30 мои помощники будут вызывать вас к себе и раздавать первые задания. Придется проехаться по наемным отрядам с образцами предлагаемых товаров.
Комнаты, в которые заселялись офицеры, представляли из себя, четырехместные номера. Я решил заселиться в одну комнату с Бугаенко, которого стал называть просто по отчеству — Никитичем. Третьим и четвертым жильцами стали танкист и каперанг, к месту сказать, что танкиста звали Сашка Захаров, а каперанга Иван Петрович Лутовинов. С самой Москвы, наша четверка не распадалась, поэтому метаний, кому и с кем подселиться, не было.
Вырубился я почти мгновенно и проснулся от того, что кто-то теребит меня за плечо. Открыл глаза и увидел над собой довольное лицо Бугаенко.
— Вставай боец, войну проспишь. Время уже пять утра.
— Никитич, ну есть же еще полчаса, — я попытался хоть немного потянуть время и перевернулся на другой бок.
— Хрена. А мыться, бриться, гладиться, подшиваться ты когда будешь? Тут с людьми иных цивилизаций работать плотно придется, а ты к ним, как бомжара с помойки поедешь? Так что не канюч и вперед в душевую, майор. Все уже встали, один ты остался, — не унимался Бугаенко.
Пришлось вставать и приводить себя в порядок после дальней дороги. Ну, а пока брился, то невольно вслушивался в разговор, который происходил в комнате.
— Не, люди добрые, чего-то мне эти расклады не внушают доверия, — говорил каперанг. — Кинули, как щенят в воду, а сливки непонятные дяди на высоких постах снимать будут.
— Да, ладно, Иван Петрович, выкрутимся, — попробовал успокоить того, Сашка- танкист.
Однако Бугаенко, моряка поддержал:
— В правильном направлении у Петровича мысля идет, так что будьте поосторожней. Вы в паре работать будете, а оба далеко не спецназовцы.
— Да я мастер спорта по боксу, — попытался возмутиться Сашка.
— Ну и хрена ли бы, — оборвал его каперанг. — С голым кулаком на саблю попрешь?
— Нет, ну я незнаю, — замялся Сашка.
— Ну, а раз незнаешь, то поступим так. Кто первый из части выедет, тот другую пару подождет. За воротами решим, что делать, — опять включился Бугаенко. — Согласен?
Голос танкиста повеселел.
— Так бы сразу и сказали, я против компании хорошей, ничего против не имею.
Пока я чистился и приводил себя в порядок, прошли те самые полчаса до побудки и в дверь комнаты постучали.
— Господа офицеры, вы уже встали? — раздался голос.
— Встали, — ответил Бугаенко.
— Тогда Лутовинова и Захарова, к Сан Санычу. Это кабинет в конце коридора и направо, — продолжил голос.
— Ладно, пойдем, — сказал каперанг. — Мы вас дождемся, но если что, то на воротах записку оставим, вдруг, еще кому по пути будет, тогда нас не ищите, вечером увидимся.
— Давай, мужчины, — попытался я подбодрить их.
Захаров и Лутовинов вышли, а я, усевшись на кровать напротив контрразведчика, спросил:
— Никитич, лишних ушей и глаз нет вроде. Колись, чего вы с Прохоровым там придумали.
— Да, в общем-то ничего противозаконного, пока, — ответил подпол. — Есть такая организация — Союз Ветеранов называется, так мы там оба состоим. Наш Союз, ставит своей целью защиту интересов русского народа. Заметь, не россиянского, а русского. Вот под это дело и мы с тобой сюда попали. Понимаешь?
— Пока не очень, честно говоря, — пожал я плечами.
— Лады, объясняю на пальцах. Вот, как по твоему мнению, открытие этих Врат, благо или зло?
Я на несколько мгновений задумался, потом ответил:
— Даже и не знаю, Никитич. Время покажет, наверное.
— Эх, ничего-то ты не понял парень. А все потому, что не видел советского времени и книжки умные не читал на политзанятиях, — покачал головой старый чекист. — Вот смотри, Врата открылись, вышли все такие добрые эльфы и предлагают лекарство от старости. Кому оно доступно в первую очередь?
— Как всегда, тем у кого деньги есть.
— Логично, а деньги на это, будут браться за продажу ресурсов и обиранием своего народа. Поначалу, это заметно не будет — запасы есть, но и они ограничены. Вот мы с тобой здесь, оружием торговать приехали, но по сути — это малорентабельно. За проход и транспортировку через Врата плати, налоги плати, за представительство опять плати, список такой до бесконечности продолжать можно. И все это значит что?
— Не знаю, — недоуменно протянул я.
— Блин, дали помощника, балда, — завелся Бугаенко. — Это значит, что если мы здесь не закрепимся по торговле, то всех отсюда сдернут обратно на Землю и оставят пяток Ройзманов при охране. Да рано или поздно, всех и так вернут, проще эльфам товар напрямую толкать. Пусть дешевле, но выгода все одно, больше будет. Но даже не это главное, а то, что эльфы дают готовый продукт, и ни у кого нет технологии. Они монополисты, а цена одной дозы «тинирина» миллион евро или пятьдесят миллионов рублей, а в пересчете на золото 50 кг. Вот и прикинь, надолго ли хватит запасов Земли-матушки.
— Цифры жестокие получаются, — сказал я, пересчитав это на золотой запас. — Никитич, а ты что, антисемит, что евреев так не любишь?
Бугаенко усмехнулся.
