Владимир Соловьев
Империя коррупции: Территория русской национальной игры
Corruption – коррупция; порча; гниение; распад; разложение; упадок; порочность; развращенность.
Предисловие
Борьба с коррупцией – это русский национальный вид спорта. С коррупцией борются все. При этом, судя по тому, что каждый последующий руководитель начинает с того, что ставит задачу борьбы с коррупцией, она неизменно побеждает. Почему? Это что, такое страшное заболевание, которое при всем старании нельзя вылечить? Или мы пытаемся бороться с чем-то, что на самом деле коррупцией в общепринятом понимании не является, поэтому все наши попытки обречены на провал?
Дмитрий Медведев, став президентом, первым делом создал две комиссии. Первая – по улучшению работы судебной системы, вторая – по борьбе с коррупцией. Собрали всех возможных экспертов. Прошло несколько лет – и, как я понимаю, задача борьбы с коррупцией по-прежнему остается одной из основополагающих, хотя нельзя отрицать, что многое в этой области все-таки было сделано. И декларации о доходах стали заполнять и публично обсуждать, и ряд генералов был отправлен в отставку за то, что в своих декларациях они указали неточную информацию, а на одного даже завели уголовное дело. Однако в массовом сознании перелом так и не наступил.
Надо сказать, что, когда я слышу рассуждения о коррупции, все они кажутся мне скорее литературными, чем юридическими. Цитируют Карамзина, говорят, что воруют и всегда воровали, вспоминают Салтыкова- Щедрина, разводят руками, с легкой грустью улыбаются и… продолжают воровать. Народ реагирует на любые призывы к борьбе с коррупцией как на лозунг «Пчелы против меда» и особо не верит. Во многом потому, что, по крайней мере в последние годы, пределом мечтаний многих стала работа в органах власти, подразумевающая высочайший уровень доходов – конечно, неофициальных. Разве это возможно без коррупции? Вопрос риторический. Кроме всего прочего, Россия занимает крайне оскорбительные позиции в рейтингах стран, где удобно делать бизнес, и прочно удерживает верхние строчки в рейтингах стран, где коррупция всеобъемлюща.
О коррупции говорят все. При этом есть несколько базовых заблуждений. Главное из них: милиционер, берущий деньги, гаишник, берущий деньги, врач, берущий деньги, учитель, берущий деньги, журналист, берущий деньги, – это все коррупционеры. Когда же мы поднимаемся на уровень выше, то там сталкиваемся уже не с коррупцией – что вы, что вы! – а с административной рентой. Получается, что в высоких креслах сидят уже не воры, мздоимцы и преступники, а милые интеллигентные рантье, которые всего лишь извлекают возможности из своего положения. Время от времени общество взбрыкивает, хватается за голову, кричит: «Ну как так можно, это уже чересчур!» – и тогда наступает момент внезапного отторжения. У власти открываются глаза, она обращает внимание на специфику деятельности московского правительства под руководством Лужкова, ужасается и путем сложных ритуальных танцев все-таки отправляет Лужкова в отставку, попутно в тюрьме либо под следствием оказывается ряд префектов. При этом, к сожалению, в системном отношении так ничего и не меняется.
В этой книге мы, безусловно, попытаемся привести конкретные примеры коррупции и описания коррупционной системы, существующей как в госкорпорациях, так и в муниципальных образованиях, как в министерствах, так и в разнообразных ведомствах. Но самое главное – попытаемся понять, что же за беда напала на нашу страну и почему мы никак не можем ее побороть.
Глава 1
Давайте на одну минуту представим, что в стране нет коррупции. Совсем. Пришли вы в больницу лечиться, а там коррупции нет… и нянечки за больными не убирают. Пожалуйста, сами, если хотите, мойте пол, выносите судна, меняйте простыни. И лекарств нет. Будут по разнарядке через три месяца. А что больной за это время умрет – ну, значит, не судьба. Вот так приехала к старику «Скорая помощь» и без всякой коррупции никуда его не повезла. Или привезла в ту больницу, куда ехать было ближе. Ну и что, что эта больница плохая? Зато без коррупции.
Остановил вас гаишник – и нет никакой коррупции. А время у него есть. Вот он вас и проверяет. Вроде вы ничего не нарушили, а он все проверяет и проверяет – и абсолютно никакой коррупции нет. У инспектора же есть право вас проверить – мало ли, может, у вас вид подозрительный или машина того же цвета и марки, что и у вас, числится в угоне, – и весь рабочий день впереди. Это у вас какие-то дела и вы куда-то спешите, а у него все в порядке. А еще ему кажется, что вы выпили. Только кажется. Он же может ошибаться? Конечно может, но достоверно это выяснится только в медпункте, поэтому езжайте-ка на освидетельствование. Что значит «нет времени»? Разве в вашем графике пары лишних часов на данный случай не предусмотрено? Очень жаль, но ведь и коррупции нет, так что езжайте спокойно.
Нет коррупции, прекрасно. И ваш ребенок не может поступить в университет. Нет, он хорошо учился – просто он не из того региона, где у всех стобалльный ЕГЭ за красивые глаза, и он не инвалид. И что вы будете объяснять ребенку? «Видишь ли, сынок – или дочка, – мир несправедлив»? Ну, наверное.
Или нужна вам бумажка – справка какая-нибудь или выписка. И ходите вы по всем кругам ада, и всюду очереди – без всякой коррупции! Но так мучительно долго… Да, можно поднять шум и об этом будут писать газеты. Да, при желании мы возьмем и посадим любого. А дальше что?
Вот только не надо мне рассказывать, что «все чиновники, нянечки, доктора и гаишники должны быть честными». Они честные. Они с вас денег не берут. А будете возмущаться, они вам скажут: «А вы на мою зарплату пойдете работать?» И выясняется, что зарплата у них маленькая. Да, конечно, можно спросить, зачем же они пошли работать на такую зарплату. И это вполне справедливый вопрос – только ответа на него нет. И помощи нет. И справки нет. И нянечка в больнице пол не моет. И вы на ее место не пойдете работать.
В этот момент мы начинаем горько сожалеть о том, что коррупции нет, и хором восклицаем: «Нет, на таком уровне это не коррупция, а всего лишь честное перераспределение денег. Мы просто видим, что государство платит этим людям несправедливо, и сами доплачиваем так, чтобы это было адекватно их труду».
Наверное, это так. А справедливо – это сколько? Начинаем выяснять, и вдруг обнаруживаем, что мы до сих пор живем в рамках социалистического кадастра, в котором есть тарифная квалификационная сетка. Разбираемся дальше – и с ужасом осознаем, что жить по этой сетке невозможно. Оказывается, в стране попросту не хватит денег, чтобы всем платить справедливо. Тарифная сетка работает таким образом, что, пытаясь прибавить зарплату нянечке в районной больнице, мы автоматически поднимаем зарплату даже министру здравоохранения – при этом разрыв ничуть не уменьшается, а нянечки отнюдь не начинают жить хорошо. Можно, конечно, напечатать еще денег, но они же при этом обесценятся. Зато все будет справедливо.
Тогда мы начинаем кричать: «Какая же это справедливость, когда хороший врач и хорошая нянечка получают столько же, сколько плохие?» Как ни странно, так называемые коррупционные деньги в сфере медицины и педагогики идут, как правило, действительно лучшим врачам и учителям, лучшим учебным и медицинским заведениям. Никто же не хочет за деньги попадать в плохие больницы и отдавать детей в плохие школы. Есть подозрение, что без этих денег, подмазывающих механизм налево и направо и невольно выделяющих лучших, страна остановится в параличе. Конечно, в данном случае я не имею в виду гаишников. А с другой стороны, представляете, какой ужас: вы действительно совершили небольшое правонарушение, вас остановили, на месте денег брать не хотят. И получается, что вас наказывают уже не только тем, что вы будете вынуждены платить штраф, но и тем, что на поездку в банк и стояние в очереди уйдет масса времени. Да и выписывание протокола – не самое быстрое дело. Неприятно.
Но все это, как мы видим, низовой уровень, самый простой. С ним мы сталкиваемся каждый день, и на нем, конечно, много не заработаешь. А вот уровень чуть выше уже вызывает большое и искреннее раздражение. Впрочем, здесь зачастую наивно путают коррупцию с вымогательством. Возьмем, например, неправедные налоговые проверки или возбуждение уголовного дела, когда с бизнесмена тянут деньги. Это, разумеется, не коррупция – это вымогательство. Общественное мнение склонно считать подобные факты коррупцией, поскольку деньги принимают сотрудники правоохранительных органов, – но это явление другого порядка. Конечно, учитывая реальные зарплаты и принцип распределения денег внутри системы, можно сказать, что, к сожалению, многие правоохранительные органы и силовые структуры могут успешно ставить
