На четвёртую ночь мы с псом только и ждали, когда щёлкнет замок. Улеглись и спали вповалку. Я положил голову на его мягкий, тёплый бок. Это было здорово… Я выспался, как никогда.
Беккер не вошёл, а ворвался, бледный и даже без перчаток, а я стоял, плотно прижавшись к стене.
Он долго молчал, на его лице была растерянность.
– Ты будешь говорить, писать?
В голосе неуверенность. Он как будто думал о чём-то постороннем и спрашивал механически. Я стоял ещё три часа, но суп и хлеб мне принесли.
Потом Беккер сказал, что отправит меня в эсэсовские лагеря. Он ходил по комнате взад и вперёд.
Вдруг начал рассказывать, что в детстве его порол отец и всё мерзко и противно – и этот лагерь и свиньи-военнопленные.
– Ты совсем не спал? – вдруг спросил он.
– Нет, ни секунды.
– Ты не думай, что всё кончено, я не дам тебе спать, пока не выдашь всех.
Он подошёл близко и пристально смотрел на меня, ничего не говоря, долго смотрел. Вечера я ждал с нетерпением. Беккера уже не боялся, он просто надоел мне за целый день. Вечером собаку привёл Эрих. Мы с Лордом аккуратно улеглись и заснули.
Я скорее почувствовал, чем услышал, как открылась дверь. Мы не успели вскочить. Это был Беккер.
Остальное произошло как во сне. Он не кричал, не ругался, он выгнал пса и долго сидел за столом молча. Потом сказал хрипло, вполголоса, не глядя на меня:
– Иди…
Он просто выгнал меня в лагерь, ничего не сделав. Я пришёл в барак, когда был уже подъём. Все пленные молча окружили меня. Андрей принёс табаку.
– На, закури, – сказал он.
На другой день нас, шестерых пленных, погнали на станцию засыпать огромную воронку от авиационной бомбы. Шёл тёплый и густой летний дождь. Мы тяжело месили вязкую, жёлтую грязь деревянными колодками. Конвоиры, нахлобучив капюшоны, уныло брели сзади. У невысокой насыпи Михаил Костюмин и Яковлев лопатами кидали в свежевырытую яму комья осклизлой почвы. Под фанерным навесом сидел конвоир с зажатой меж колен винтовкой.
– Эй, чего копаете?
– Лорда беккеровского хороним. Здоровый чёрт, еле дотащили.
– Подох?
– Пауль-живодёр грохнул его сегодня утром у вахты по приказу Беккера.
– Да ну?
– Ауф, лос! Хальт мауль, – лениво закаркали конвоиры, и мы захлюпали дальше.
