«Как ты себя чувствуешь?» спросил я несколько дней спустя.
К настоящему времени Джейми достаточно потеряла в весе. Ее кожа имела немного сероватый оттенок, и кости на ее руках начинали показываться через кожу.
Снова я видел ушибы. Мы были в ее доме в гостиной комнате; холод был достаточно сильным для нее, чтобы вытерпеть его.
Несмотря на все это, она все еще выглядела красивой.
«Со мной все хорошо», сказала она, отважно улыбаясь. «Доктора дали мне немного лекарства от боли, и это, кажется, помогает немного».
Я приходил каждый день. Время, казалось, замедлялось и убыстрялось в то же самое время.
«Я могу что-нибудь достать для тебя?»
«Нет, спасибо, у меня все прекрасно».
Я осмотрел комнату, потом посмотрел снова на нее.
«Я читал Библию», сказал я, наконец.
«Правда?» Ее лицо просияло, напоминая мне об ангеле, которого я видел в пьесе. Я не мог поверить, что прошло только шесть недель.
«Я хотел, чтобы ты знала».
«Я рада, что ты сказал мне».
«Я читал книгу Иова вчера вечером», сказал я, «где Бог испытывал веру Иова».
Она улыбнулась и наклонилась, чтобы приласкать мою руку, ее рука любя торкнулась моей кожи. Чувство было приятным. «Ты должен прочитать кое-что еще. Эта книга не о Боге в одном из Его лучших мгновений».
«Почему Он так поступил с ним?»
«Я не знаю», сказала она.
«Ты когда-либо чувствуешь себя подобно Иову?»
Она улыбнулась, небольшой огонек пробежал в ее глазах. «Иногда».
«Но ты не потеряла веры?»
«Нет». Я знал, что она не потеряла, но я думаю, что я терял свою.
«Потому что ты думаешь, что ты смогла бы поправиться?»
«Нет», сказала она, «потому что это — единственная вещь, которая у меня осталась».
После этого, мы начали читать Библию вместе. Так или иначе, это походило на правильную вещь, но мое сердце, тем не менее, говорило мне, что все еще можно сделать что-то большее.
Ночью я не сплю, задаваясь вопросом об этом.
Чтение Библии дало нам кое-что, чтобы сосредоточиться, и внезапно все начало налаживаться между нами, возможно потому, что я не так волновался о неосторожностях, которые могли оскорбить ее. Что могло быть более правильным, чем чтение Библии? Хотя я и не знал почти столько, сколько знала она, но я думаю, что она оценила это, и иногда, когда мы читали, она ложила руку на мое колено и просто слушала, как мой голос заполнял комнату.
Другими временами, я сидел около нее на кушетке, смотря в Библию и наблюдая за Джейми из угла моего глаза в то же самое время, и мы читали отрывок или псалом, возможно даже притчу, и я спрашивал ее, что она думала об этом. Она всегда имела ответ, и я кивал, думая об этом.
Иногда она спрашивала меня, о чем я думал, и я отвечал как можно лучше, хотя были моменты, когда я обманывал, и я был уверен, что она видела это. «Ты так считаешь?» она спросила бы, и я тер свой подбородок, и думал об этом перед тем, как ответить еще раз. Иногда, тем не менее, это была и ее ошибка, когда я не мог сконцентрироваться, из-за руки на моем колене и прочего.
Однажды, в пятницу вечером, я пригласил её на обед к себе домой. Моя мама присоединилась к нам, а затем оставила стол и ушла в кабинет так, чтобы мы могли побыть одни.
Было хорошо там, сидя с Джейми, и я знал, что она чувствовала так же. Она не оставляла часто свой дом, и это было хорошим изменением обстановки для нее.
С тех пор как она сказала мне о своей болезни, Джейми прекратила завязывать волосы узлом, и они были столь же ошеломляющими, как и в первый раз, когда я увидел ее с распущенными волосами. Она смотрела на фарфоровый кабинет — моя мама имела один из таких кабинетов с огнями внутри — когда я подошел к ней и взял ее руку.
«Спасибо за то, что пришла ко мне сегодня вечером», сказал я.
Она посмотрела на меня. «Спасибо за приглашение».
Я сделал паузу. «Как держится твой отец?»
Джейми вздыхала. «Не слишком хорошо. Я очень волнуюсь о нем».
«Он очень любит тебя, ты знаешь».
«Знаю».
«И я тоже», сказал я, и когда я сказал, она отвела взгляд. Казалось, то, что я сказал пугало ее снова.
