Арданинъ бросилъ топоръ и кирку, разъ и другой прошелся по вновь проложенному имъ пути и весело воскликнулъ:
– Ну, бабуся! Давай мн? теперь скор?е руки помыть и од?ться. Надо сп?шить, чтобы б?дная барышня въ городъ не опоздала.
Черезъ пять минутъ онъ возв?стилъ В?р? Аркадьевн?, что все готово.
Опасный переходъ надъ морскими пучинами совершился не безъ замиранія сердца, но благополучно, при помощи двухъ сильныхъ молодыхъ рукъ, готовыхъ, при мал?йшемъ нев?рномъ шаг?, удержать въ своихъ объятіяхъ княжну Ладомирскую… то есть М-Пе Звенигородову…
Несмотря на р?шимость княжны признаться Арданину въ своемъ обман?, она, еще н?которое время, должна была носить въ его мысляхъ эту ненавистную ей фамилію. Точно также какъ самъ онъ, благодаря грому и своей шутк? по поводу «одесситства», долженъ былъ, въ ея воспоминаніи, пребывать полуиностранцемъ, съ странной кличкой Юріардани.
Она, сама не зная почему, была ув?рена, что онъ тоже по?детъ въ городъ, что ей еще будетъ время повиниться въ своемъ прегр?шеніи. Оказалось, что она ошиблась.
Молодой челов?къ довелъ ихъ какъ разъ вовремя; усадилъ въ вагонъ и почтительно раскланялся какъ разъ въ ту минуту, какъ раздался посл?дній свистокъ.
– Какъ?.. А вы?.. Разв? вы не по?дете? – спросила она, удивленная.
– Если вы прикажете васъ проводить!
– Меня? О, н?тъ!.. Благодарю васъ!.. Я ужъ и такъ не знаю, какъ васъ благодарить. Но я думала, что вы сами живете въ город?.
– Н?тъ. Пока я зд?сь на дач?… По?здъ двинулся.
– Желаю вамъ счастливаго пути въ Одессу и дальше, куда бы вы ни отправлялись.
Онъ стоялъ передъ ней улыбаясь, приподнявъ шляпу… Секунда нер?шимости, и она протянула ему руку.
– Я никогда не забуду вашей услуги… Еще разъ благодарю васъ!
– Не за что!.. Я тоже никогда не забуду нашей встр?чи!
Арданинъ соскочилъ со ступеньки вагона въ траву, и пока по?здъ былъ въ виду, стоялъ съ непокрытой головою, весь осв?щенный луннымъ св?томъ, глядя всл?дъ незнакомк?, такъ оригинально вырученной имъ изъ б?ды.
«Хорошенькая д?вушка!» – думалъ онъ, возвращаясь на свою дачу среди благоуханія сирени, блеска росы и дружнаго сіянья неба, моря и земли.
Ему долго не спалось въ эту б?лую, чудную ночь.
А ей?.. Ей тоже не скоро удалось заснуть. Пока пары уносили ее вдоль цв?тущихъ аллей по блест?вшимъ росою полямъ, чувства и мысли въ ней чередовались съ такой быстротою, били такимъ живымъ ключемъ, что она и не опомнилась, какъ прі?хала въ городъ.
Миссъ Джервисъ уже съ часъ какъ ожидала ее въ Лондонской гостиниц?, въ недоум?ніи и безпокойств?.
– Сестра еще не прі?хала? – было первымъ ея словомъ.
– Н?тъ, но вотъ телеграмма. Они вы?хали изъ деревни и завтра будетъ зд?сь… Но… что это?.. Какъ ужасно испорчено ваше платье!.. Вы гуляли подъ дождемъ?!.
Англичанка смотр?ла въ ужас?, не в?ря своимъ глазамъ, на измятый, перепачканый глиной и грязью, туалетъ княжны Ладомирской.
Она разсм?ялась.
– О! Не обращайте вниманія. Я отлично прогулялась и теперь засну на славу!
И она прошла въ свой номеръ, приказавъ подать себ? чашку чаю и больше себя не безпокоить.
– Ничего не разсказывай никому! – приказала она Маш?.
Глаза ея, прекрасные темно-каріе глаза, не нуждались въ этотъ вечеръ въ оживленіи и блеск?; а румянецъ, разлитый по обычно-бл?дному лицу, оживилъ его до красоты.
Но она не тотчасъ легла, какъ сказала. Ужъ м?сяцъ склонялся къ западу, алое зарево появилось на восток? и стаи б?лыхъ чаекъ проснулись и летали надъ гладью морскою, ища въ ней утренней добычи, – а В?ра все еще сид?ла у открытаго окна. Она смотр?ла на море, на побл?дн?вшіе огни судовъ, на красную точку маяка, отражавшуюся восклицательнымъ знакомъ въ тихомъ, какъ зеркало, мор?, и думала, припоминала и мечтала, то вздыхая, то улыбаясь своимъ воспоминаньямъ и мечтамъ.
Занималось розовое утро, когда она закрыла наконецъ окно, опустила занав?си и легла. Но и тутъ не сразу заснула: ей м?шалъ щебетъ ласточекъ подъ окномъ, казалось ей; но главной пом?хой все же не былъ ли щебетъ ея собственныхъ мыслей, заключившійся ужъ въ полусн?, образомъ темноволосаго, стройнаго молодаго челов?ка со шляпой, поднятой въ рук?, надъ головою, съ прив?тной улыбкой на красивомъ лиц?, осв?щенномъ луннымъ сіяньемъ…
«Юріардани! какъ жаль!» – вздохнула В?ра. И воспоминаніе окончательно превратилось въ сонъ.
IV
Прошло бол?е четырехъ м?сяцевъ. Пронеслось л?то и подходила осень. Но на благословенномъ юг? все еще стояли ясные л?тніе дни.
Въ окрестностяхъ Одессы все уже не цв?ло вольнымъ, пышнымъ цв?томъ, какъ весною: придорожная зелень сильно поблекла отъ безжалостной пыли, но клумбы и гряды все еще благоухали и красовались на дачахъ и городъ еще былъ на половину пустъ.
За то отели были переполнены. Пользовавшіеся морскимъ и лиманнымъ купаньемъ еще не разъ?хались, а виноградное леченье привлекло множество пос?тителей въ Крымъ, да къ тому же начинался обратный полетъ русскихъ золотокрылыхъ птицъ изъ-за границы, со всевозможныхъ водъ домой, на с?веръ.
Княжна Ладомирская тоже возвращалась изъ Карлсбада, и Тироля, и многихъ другихъ м?стъ въ Одессу, гд?, на перепутьи, ее ожидали отецъ и зять ея, баронъ Крамфельдъ. Оба оттуда ?хали въ Крымъ, гд? у барона была своя дача въ Ялт?. Они предполагали также осенью лечиться виноградомъ, живя вм?ст?, одной семьею, до самой зимы. Такъ Ладомирскіе и Крамфельдъ ежегодно заканчивали свои европейскія странствованія. И теперь княжна возвращалась со своей сестрой, Лидіей Аркадьевной Крамфельдъ, ея д?тьми, ихъ гувернаткой и своей собственной компаньонкой.
Нельзя сказать, чтобъ пребываніе за границей послужило къ особой польз? В?р? Аркадьевн?. Не то, чтобъ она была больна, но утомилась и наскучалась вдосталь. Знала она съ д?тства вс? закоулки Европы Да и условія жизни ея вообще, а пребыванія въ семь? сестры, въ особенности, не были особенно легки и пріятны.
Баронесса не отличалась ровностью характера. Частые недуги, матерьяльныя заботы, гораздо большія, ч?мъ она ожидала встр?тить въ жизни, сд?лали изъ Лидіи Аркадьевны раздражительную и довольно непріятную особу.
Ко вс?мъ общимъ мелочамъ ихъ жизни, у В?ры еще было свое, тяжелое горе. Она почти р?шилась выйти замужъ за камеръ-юнкера Звенигородова, солиднаго капиталиста и св?же-испеченнаго аристократа, крайне ей антипатичнаго… Что было д?лать? Онъ сватался въ третій разъ. Отецъ писалъ отчаянныя письма: что онъ разоренъ, что ему придется закабалиться съ дочерью въ своемъ степномъ хутор?; что отнын? имъ предстоитъ такая ужасная жизнь, что онъ готовъ застр?литься, если В?рочка не поправитъ ихъ обстоятельствъ хорошей партіей… Хорошая, даже прекрасная партія для стараго князя олицетворялась въ лиц? расплывшагося раньше времени, б?лесоватаго и бол?е ч?мъ недалекаго избранника фортуны, въ представител? многихъ копей, пріисковъ, заводовъ и фабрикъ, «мил?йшемъ Виктор? Наумович?»…
В?ра жал?ла своего безалабернаго, но добраго отца. Она очень хорошо знала, что д?ла ихъ д?йствительно плохи и что ей самой немыслимо жить, какъ живутъ «тысячи другихъ», терп?ть недостатки, лишенія. Она сокрушалась надъ своимъ тщеславіемъ, мелочностью, непрактичностью!.. Она и рада была бы им?ть бол?е характера, бол?е ум?лости, да гд?-жъ ихъ было взять?..
Ей, впрочемъ, казалось, что она не требуетъ отъ жизни многаго, что она легко могла-бы обойтись скромными средствами… Такъ тысячъ въ двадцать, тридцать годоваго дохода, – «le juste necessaire» ихъ среды… Но нуждаться, н?тъ! Ужъ лучше все, только не постыдная нужда, долги, униженія!.. Н?тъ!.. Отецъ ея правъ: она должна предпочесть Звенигородова!..
Даже Звенигородова!
Она вполн? в?рила, что отецъ ея отчаивается за ея будущность больше, ч?мъ за свою разбитую
