И мы пошли с бабушкой спать.
Утром бабушка меня разбудила, а это было совсем темно. У нас лампа горела.
Бабушка сказала, чтоб я скорей пил молоко и ел сыр брынзу, потому что мы сейчас поедем.
Мне очень хотелось спать. А бабушка говорила, чтоб я ел скорей.
А потом я услыхал, что лошади приехали и что кто-то к нам идёт. А это Матвей Иванович.
Он пришёл и сказал:
— Доброе утро!
И потом сказал:
— Ну, готовы?
А я сказал:
— Бабушка, а початок взяла?
Бабушка сказала, что початок она завязала к себе в вещи и что он с нами поедет.
Матвей Иванович взял наши вещи, и мы пошли, а там внизу были дядя Опанас и Маруся.
Я Марусе и Матвею Ивановичу говорил «до свиданья». А они бабушке говорили «спасибо». Я Марусю и Матвея Ивановича немножко видел, потому что было немножко светло. Мы сели, и бабушка меня в платок закутала, потому что было холодно. Дядя Опанас взял вожжи, и мы поехали. Бабушка меня рукой держала, и я заснул.
Мы так ехали и приехали в Киев. А когда приехали в Киев, там было очень жарко, потому что было солнышко.
Мы приехали, где бабушка живёт. Клава прибежала и стала бабушку целовать. И стала говорить, что она окунька в банке взяла к себе. А я сказал:
— Почему?
Клава сказала, что его кошка хотела из воды лапкой поймать и съесть.
Потом сказала, что кошку она очень кормила, и ещё сказала, что бабушке принесли телеграмму.
Мы опять на лифте ехали с бабушкой. А Клава пошла наши вещи брать. И вдруг она принесла деревянную клетку. А в клетке сидели маленький беленький петушок и беленькая курочка. А я не знал, что они с нами приехали!
Это Матвей Иванович их на тележку поставил.
Потому что он их мне подарил.
Бабушка их отнесла, где ванна, и дала мне зёрен, чтоб я им посыпал, чтоб они клевали. А потом сказала Клаве, чтоб она поставила курочкам в чашке воды, чтоб им пить. Они пили и головки вверх поднимали.
А потом бабушка стала читать телеграмму.
Мы с Клавой курочек кормили в ванной, а бабушка к нам пришла и сказала:
— Завтра утром приедет папа. Он за тобой, Алёша, приедет и возьмёт тебя в Харьков. Ты будешь в Харькове жить.
Бабушка взяла меня на ручки и поцеловала. Она меня очень целовала и говорила:
— Ну вот, я и останусь… Одна останусь.
Потом мы стали пить чай. Я Клаве показывал початок и дзыгу. Я просил бабушку, чтоб она мне кнут сделала — дзыгу гонять.
Бабушка выстругала палочку и привязала верёвочку. И вышел кнутик. Мы стали с Клавой пускать дзыгу и не могли. Бабушка запустила и погоняла дзыгу. А дзыга всё под стулья убегала.
А потом мы с Клавой тоже немножко могли запускать дзыгу. Мы её на дворе пускали.
А потом я ходил моего окунька смотреть. Он у Клавы на окне за стеклом стоял.
Бабушка всё не хотела, чтоб я уходил, и всё говорила:
— Побудь со мной, Алёшенька. Играй здесь.
Аэропорт
Утром я ещё спал, вдруг папа пришёл.
Он очень был весёлый, бабушка тоже смеялась и немножечко плакала.
А папа всё говорил, что я загорел, и ещё говорил, что я теперь украинец.
А я папе сказал, что у меня початок есть и что мне курочек подарили. И что я в колхозе был.
А бабушка мне сказала, чтоб я скорей одевался.
Папа пошёл в ванную мыться. И там смотрел моих курочек.
А потом бабушка сварила кофе, и мы пили.
А папа говорил, какая у нас в Харькове квартира. И что он уже всё устроил. И чтоб бабушка к нам зимой приезжала.
И потом папа говорил, что он не приехал, а прилетел. Он на самолёте прилетел.
И сказал, что мы на самолёте полетим с ним в Харьков. И что мы сейчас полетим. Потому что у папы уже билеты есть.
Папа всё боялся, чтоб не опоздать. Бабушка сказала, что ещё можно посидеть. Мы на диване сидели, и папа меня рукой держал. И с бабушкой говорил.
Бабушка говорила, что я не шалил. А что я только немножко слив объелся. И что пусть я у ней живу. А потом пускай бабушка меня привезёт в Харьков.
Я тоже сказал, что хочу, чтоб у бабушки жить.
А папа сказал, что нельзя. Потому что мама меня очень хочет.
Потом папа встал и сказал, что надо идти. Потому что надо сначала ехать в автобусе. Бабушка сказала, что пойдёт нас провожать. Она все мои вещи сложила: и мячик, и мишку, и початок, и дзыгу, и кнутик. Только папа сказал, что окунька не надо и курочек тоже. Они пусть у бабушки будут. Они пусть будут мои, только у бабушки живут.
Бабушка мне сказала, что она их будет беречь.
Потом папа взял мои вещи, и мы пошли.
Мы ехали на трамвае и приехали, где стоит автобус. Он к самолёту везёт. Он на улице стоял и ждал. Это он всех ждал, кто на самолёте будет лететь.
Бабушка немножко заплакала и стала целовать папу, а потом меня на руки взяла и тоже очень целовала и говорила:
— Не забывай, Алёшенька, бабушку.
Кондуктор сказал, что сейчас ехать. Папа кондуктору билеты показал, и мы сели в автобус.
Бабушка мне рукой махала. А потом я бабушки не видал, потому что там много автомобилей и людей. И мы поехали по улицам.
Папа меня спросил:
— Тебе хорошо у бабушки было?
Я сказал, что очень. А больше я не говорил, потому что автобус очень шумел.
А потом мы поехали по дороге, где уже не город. И приехали, где стоит дом. Это вокзал, только самолётный. Он совсем не вокзал, а просто дом. И там всякие комнаты. И мы с папой пошли в
