объяснила, как она мне нравится.
– Никогда больше так не делай! Пообещай мне!
Ого, да он побледнел. Что-то я, похоже, и правда перемудрила. Точнее, наоборот…
– А что я должна делать, если она не слушается? Я все делала правильно, а если она команд не понимает, я, что ли, виновата? – оправдываюсь я.
– Она не звездолет, – тихо говорит Азамат. – Это не так чтобы кнопку нажал – полетели, другую нажал – остановились. Она живое существо, с ней надо взаимодействовать.
– Вот в этом-то и проблема! – киваю я. – Она живое существо, а я не хочу ездить на живом существе, я хочу на машине, которая либо слушается, либо сломалась!
– Ну разве так трудно найти общий язык с лошадью? – вопрошает он.
– А я и искать не собиралась! Лошадь хороша в зоопарке за решеткой! Все, хватит с меня на сегодня катаний, пойду в шатре посижу, позавтракаю наконец.
– Но, Лиза…
–
И я решительно, не оглядываясь, ухожу в шатер. Есть-то и правда хочется.
Пастухи за моей спиной пытаются успокоить Азамата. Дескать, подумаешь, с женой поругался, это ж все время случается. Недавно женился? Привыкай. Да и разве можно на женщину так ругаться, если она такая крутая?
Мне от этих разговоров как-то не по себе. Я-то знаю, что я не крутая, а тупая. Да и примерять на себя образцы поведения муданжских женщин тоже не улыбается. Вот поганая кобыла!
Костерок в шатре еле тлеет, приходится его взбодрить, прежде чем что-то на нем греть. Можно, конечно, в термопаке, но мне очень нужно самоутвердиться – тут я хотя бы все умею!
Пожевав разогретых
Вообще, что-то я давно с семьей не общалась. А надо бы. Вот сейчас позвоню Сашке, расскажу, какая я дура, он мне поддакнет, я успокоюсь и пойду к мужу извиняться и обниматься. Вот только сети тут нет конечно же.
Но у нас с собой было! Я ведь предусмотрительный человек и, когда еду в степь зимой кататься на лошадях, обязательно беру с собой антенну на парашюте. Это такой пистолетик; выстреливаешь в небо, вылетает проволочка с воздушным шариком и высоко-высоко ловит сигнал тебе в бук. Потом жмешь другую кнопку, она втягивается. Только шарики одноразовые, менять надо потом. Все просто и закономерно, не то что эти лошади, брр!
Подсоединив пистолет-модем к буку, выхожу в эфир. А там Сашка, растрепанный, глаза на лоб, на щеках нездоровый румянец.
– Лизка! Где тебя черти носят?! Ты уже вторые сутки офлайн!
– Да мы тут на природу выехали… – бормочу я. Мало мне было Азамата перепугать сегодня.
– Ну а почему ты не в Сети?!
– Так тут ее нет. Сейчас вон антенну выстрелила – появилась. – Я выразительно дергаю за проволочку, которая уходит от пистолета через дырку в крыше шатра в небо.
Сашка выдыхает и явно считает до десяти.
– Ты бы хоть предупредила, что собираешься в такую глушь.
– Откуда ж я знала, что тут Сети не будет! Не такая уж глушь, между прочим. Тут содержится табун лошадей, которым Азамата наградили на боях.
– А еще табун коз и табун поросят, – передразнивает меня братец. – И коллега по работе.
– Ну тебя, – говорю. – У меня и так день не задался, еще ты тут по мозгам ездишь. Рассказал бы лучше что-нибудь хорошее.
Сашка рассказывает, что у них опять сменился шеф, что ему уже донесли про меня, причем наболтали с три короба о том, как я умею ставить палки в колеса всяким бюрократам, так что он изрядно испугался и собирается прислать мне прямо на Муданг официальные извинения, прямо на бумаге напечатанные. Я посоветовала не тратить на это бумагу, мне и на пластике сгодится, тем более что я неплохо устроилась в принципе, если только с лошадей не падать…
На этом месте приходится Сашке все-таки изложить, во что я тут ввязалась. У него снова глаза на лоб полезли.
– Ну ты авантюристка! Ты не могла ему просто сказать, что не сядешь на лошадь?
– Да понимаешь, он так убедительно говорит… – пожимаю плечами. – Сразу как-то верится, что он знает, как надо.
– Ну да, замечательно, – кривится Сашка. – Теперь ты на него наорала при чужих и ушла, хлопнув дверью. Это, конечно, суперстратегия. Что-то ты, сестренка, сдавать стала. До сих пор ты гораздо трезвее мыслила в бытовом плане. Гормончики разгулялись?
– Да вроде сейчас не время, – вздыхаю. И тут меня посещает Страшная Мысль.
Сашку она, видимо, тоже посещает, судя по остекленевшим глазам и кривой, нездоровой ухмылке.
– Я так понимаю, тебя можно поздравить?
– Ты погоди, – говорю. – Дай хоть проверю.
Тест не занимает много времени и показывает дату зачатия – неделю назад. Чертов чип сдулся раньше времени. Хотя там ведь везде в инструкции пишут, что стресс и сильные переживания сокращают срок действия…
Мы с Сашкой еще некоторое время молча сидим перед экранами, пялясь друг на друга и в пространство. Потом я встаю.
– Пойду пообщаюсь с мужем.
И закрываю бук.
Когда я выхожу из шатра, Азамата нигде не видно. Подхожу к пастухам, которые тусуются у конюшни, что-то там чистят.
– Где он? – спрашиваю без уточнений, и так ясно.
– Поехал кататься, – отвечает северянин. И добавляет ободрительно: – Сильно расстроился.
Дескать, я добилась своего.
– Меня это не радует, – отрезаю я.
Возвращаюсь в шатер, подключаю антенну к мобильнику, звоню Азамату, но он, конечно, недоступен. Ладно, подожду.
И вот я жду. Сначала посидела еще за буком, поотвечала на скопившуюся почту. Подруга моя прислала много ругани за то, что я ей наговорила про муданжцев. Ее тоже попытались насильно выдать замуж. Она прострелила духовнику руку и сбежала, бросив кучу вещей. Надеется, что сможет получить их потом по почте, если муданжцы не поломают все в виде мести.
Я не придумала ничего лучше, чем наивно поинтересоваться, зачем она стала наниматься к ним в штат – ведь до сих пор мы обсуждали ее работу на станции под началом тамлингов, а не на корабле у муданжцев. А то бы я ее обязательно предупредила.
Потом начинаю собирать библиотеку по беременности на раннем сроке – какие пить гормоны, чтобы на людей не бросаться, какие делать дыхательные упражнения, чтобы не откусить голову мужу, да как этого самого мужа правильно подготовить к мысли, что в семье будет пополнение… в таком духе, в общем.
За этим занятием я провожу пару часов. А мужа нет. У меня уже ноги затекли сидеть тут на подушках.
Выползаю на улицу. Пастухи где-то в поле гоняют лошадей, чтобы форму не потеряли, наверное. Я хожу туда-сюда от конюшни до шатров, но моя прогулка ограничивается площадкой притоптанного снега. Можно, конечно, лыжи надеть, но куда тут пойдешь? Кругом степь, я даже уже не помню, в какой стороне Дол, а в какой горы.
Азамата нет. Я еще раз ему звоню – хренушки.
