мы рядом и вместо нас столкнулись бы с выдвигающейся группой «спортсменов». Возможно ли это? Ладно, на месте посмотрим. А пока у нас есть еще около сорока минут.
— Головняк! На предел прямой видимости — марш! Стоять! Куда поперлись — ночь всё-таки! Вот, так и идите. Группа, шагом! Быстрее, быстрее…
Обойти поляну с расположившимися «противниками» оказалось намного легче, чем предполагалось. Головной дозор вышел на пределы прямой видимости и залег на склоне за чахлой ёлочкой. Пришлось снова к ним ползти и расчехлять бинокль. Ух, ты! Нам так не жить! Огромный костёр, несколько палаток-альпиек, выставленных полукругом. Вокруг кострища здоровенные небритые мужики в сине-серых зимних камуфляжах и черных шапочках-пидорках. Стволы у всех за спиной. Среди них парочка наших худосочных связистов в обыкновенных зимних камуфляжах и штатных камуфлированных вязаных шапках. Вон виднеются мачты антенн. Даже сюда долетает шум голосов и смех. Готовятся к грандиозному ужину. Так, а что же дозоров-'фишек' у них не выставлено?
Ну, правильно, это не Чечня! Тут все своё, родное — так что можно и похалявить. Выше базы СОБРовцев небольшая тропинка, проходящая через поляну. Если мы сейчас резко уйдём влево, спустимся, пройдём метров триста, то, попыхтев, все же сможем забраться на сопку минут за двадцать. По карте, рядом с пунктирной линией тропинки, какой-то овраг. В темноте в бинокль его не видно. Если он там есть, то его уже достаточно припорошило снегом, можно будет пересидеть и переждать группу «спортсменов», которые будут двигаться как раз к полянке с СОБРом. Наверняка командир решит, что все разведпризнаки налицо и совершит налёт, думая, что это наша офицерская группа громко горланит песни и употребляет водку. От задумчивости я съел кислую аскорбинку, выданную доктором. Надо сделать так, чтобы командиру противоборствующей группы не пришлось всё-таки доразведывать, кто перед ним. Пусть сразу вступает в «бой», а мы уж как-нибудь бочком, бочком выскочим сзади, иии… тихонько смоемся в направлении Вахапетовки.
Вот тут под влиянием докторской таблетки и необычайно бодрившего выпитого чая с травками в голову пришло наглое…, очень наглое решение…
— Лейтенант! Ты 'Двенадцать стульев' смотрел?
Часть третья
Лагерь обустраивали быстро и со знанием дела. Все мужики в СОБРе в возрасте и все в офицерских званиях. Молодых и помогающих нет и не будет, поэтому надо делать всё самим. Хотя сейчас в группе есть два солдата-срочника, приданные связисты из бригады специального назначения. Но связисты на особом положении. «Айкомы», имеющиеся у каждого бойца в группе, хороши конечно, да радиус действия не тот. Бригадные разведчики укомплектованы средствами связи с Центром. Поэтому, несмотря на то, что они молоды, их стараются припахивать поменьше. Развернули палатки-альпийки, натаскали сушняка, развели жаркий костёр.
Офицеры начали расстёгивать рюкзаки и вытаскивать на 'божий свет' различные вкусности. На такие условности, как охранения и дозоры, решили не обращать внимания — не Чечня всё-таки, а тут такой шанс вырваться из города на природу и отдохнуть 'душой'.
— Степаныыч, — прогудел матерый бородатый капитан, заместитель командира поисковой группы, — ну, давай за удачный поход по пять капель! — и он протянул пластиковый стаканчик с прозрачной и холодной водкой.
Степаныч неодобрительно покачал головой, но, заценив температуру воздуха и внутренние ощущения, опрокинул стаканчик и гулко выдохнул. В руки ему тут же сунули бутерброд — кусочек черного хлеба со свиной тушенкой, обильно посыпанный крошеным луком. Командир с удовольствием слопал бутерброд и стёр крошки с усов:
— Васёк! Как там мальцы-связисты, связались со своими?
— Да, порядок, связались — все нормально. Антенны пока сворачивать не будут до утреннего сеанса.
— Ну и ладно, тут еще сотовый ловит. Надо своим в отдел позвонить, чтобы машину наготове держали, мало ли что.
Потихоньку группа подготовилась к ночлегу, развернули в палатках спальники, определили место радистам, накрыли импровизированный стол, потрясающий изобилием. Постепенно все угомонились и расселись по кругу, по старой привычке держа оружие в руках или за спиной. На костре в большой кастрюле, которую таскал с собой отрядный доктор, он же по совместительству и повар, доваривалась картошка, приправленная тушенкой, луком и специями. В ожидании основного блюда приняли по пятьдесят грамм, закусили паштетами да рыбными консервами. Бойцам-'срочникам' налили по чуть-чуть, предупредив о политике конфиденциальности и неразглашении военной тайны. Не дай бог узнает какое-либо начальство, что разведчиков из спецназа при выполнении учебно-боевой задачи напоили водкой СОБРовцы. Радисты дали клятву: 'Что никому и никогда', — не забыв для себя отметить, что надо будет после выхода своим корефанам в роте связи рассказать: 'Ну и набухались мы с СОБРами на задаче'. Доктор помешал картошку, понюхал, попробовал, чуть подсолил и сказал, что через пару минут будет готова. Командир достал из пакета палку сырокопчёной колбасы и начал аккуратно очищать её от шкурки.
— Степаныч! Слышь, Степаныч, — начал задавать вопросы заместитель, — всё-таки со спецами, которые на соревнования готовятся, понятно, там ребятишки оторви и выбрось: мы с ними совместные стрельбы стреляли, вещи творят нешуточные. Их-то мы хрен поймаем, сам сказал, что мы не сайгаки по сопкам скакать. Вторая группа нам на хрена сдалась, как я понял, там же одни офицеры.
— Да этих вообще, наверно, хрен поймаешь, — хохотнул Степаныч, — там со всех служб старперов понабрали. Замкомбриг ихний сказал — пусть в лесу пробздятся! Вот они наверно и сидят где-нибудь, как мы и плевать им на эти учения…
— Ой, Степаныч, старые кони борозды не портят, — подыграл зам.
— Ага, они её удобряют, — ответил командир, — Док, что там с картошкой?
— Готово! — бодро воскликнул повар-доктор, ставя кастрюлю посреди импровизированного стола из коврика, накрытого клеенкой.
— Отлично, — обрадовался Степаныч, — Васёк, начисляй по пятьдесят!
А на пятом тосте под горячую картошку случилось что-то непонятное. В освещенный костром круг зашёл какой-то странный человек. В военной форме, но без оружия и снаряжения. Приветливо всем улыбнулся.
— Привет, селяне! Далеко ли до Пхеньяна?
СОБРовцы недоумённо переглянулись между собой.
— Ты чего, лыжник, на олимпиаду идешь? — спросил озадаченный Степаныч.
Радисты-спецназовцы, узрев в «страннике» что-то знакомое, радостно улыбнулись и гаркнули:
— Здравия желаю, товарищ лейтенант!
— Нет денег на статье, — загадочно ответил незнакомец и вперился взглядом в палку колбасы на столе.
— Ух ты, сырокопчёная, — радостно взвизгнул он и, в мгновение ока схватив колбасу, откусил внушительный кусок.
— Ну ладно, я пошёл, — промолвил он с набитым ртом, достал что-то из кармана, бросил в костёр и стартанул через всё расположение в направлении ближайшей сопки.
В костре что-то оглушительно грохнуло и разметало горящие ветки. Стол и блюдо с картошкой были безнадежно испорчены.
— Стой, сука! — заорали в один голос СОБРовцы.
— Группа, к бою! — скомандовал Степаныч.
— Товарищ лейтенант, отдайте колбасу! — добавили паники связисты.
