Однажды в полдень, когда он заснул, греясь на солнце, она незаметно удалилась и поплыла по реке. Скрывшись из виду, она взмахнула крыльями и полетела к лугу.
Там, вдали от дорог, она нашла болото — небольшое и едва различимое.
Она сложила крылья и приземлилась на узкую полоску земли, которая напоминала полуостровок, покрытый высокой травой.
Притаившись в траве, она долгое время сидела неподвижно и прислушивалась к звукам, доносившимся с поля. Здесь она решила свить себе гнездо.
Как-то вечером, в конце мая, когда тени пасущихся на равнине коров и овец казались чудовищно громадными, а вдали, среди вершин горной цепи, угасал день, она принесла в широком клюве первую веточку и положила ее в ямку неподалеку от воды.
Теперь она появлялась здесь каждый вечер и вила себе гнездо. Она терпеливо, ветка по ветке, стебель за стеблем, складывала камыш и прошлогоднюю траву.
Она не торопилась. Задерживаясь на полуостровке, долго прислушивалась к звукам, долетавшим с равнины, наблюдала за пастухами, скотом, пахарями на поле, вглядывалась в каждую мелочь вокруг.
За время, проведенное ею здесь, она убедилась, что выбранное место довольно высоко и в случае, если река выйдет из берегов, гнездо не зальет, и что нет поблизости ни людей, ни животных. Пока она бывала тут, никто ее не тревожил. Даже селезень не мог ее найти.
Она слышала его сердитое кряканье. Он плавал вверх — вниз по течению и громко звал ее. Теряя терпение, иногда] взмывал в неба Его тревога возрастала, и он улетал в глубь равнины, туда, куда бы утка никогда не добралась, и быстро возвращался на место, где ее потерял. Один раз он пролетел над болотом. Утка прижалась к земле и стала невидимой. Она услыхала плеск крыльев и увидела, как его тень проплыла над зеленой равниной. Но он ее не заметил.
Она боялась, что селезень обнаружит гнездо, ибо знала, что тогда он уничтожит все яйца.
Прежде чем прилететь сюда, она прибегала к разным уловкам: делала вид, что поглощена едой или занята чисткой перьев. Она кротко и спокойно плавала около берега и процеживала через широкий клюв тину, пока ей не удавалось скрыться от его недремлющего ока.
Однажды она ощутила в своем брюшке тяжесть — первое яйцо. Стоял полдень. Она дремала вместе с селезнем у реки. От мутной воды исходил запах ила. В заводь гляделись раскидистые ивы.
Селезень сидел, погрузив клюв в перья на спине. Утка расположилась рядом и выжидала удобный момент, чтобы скрыться. Она пробовала несколько раз уйти незаметно, но селезень моментально догадывался о ее намерении и, словно предупреждая, издавал сердитый крик.
Над водой проплыла легкая тень, потом донесся шум крыльев.
Над ними пролетал чужой селезень, который, судя по всему, собирался сесть поблизости. Наверное, он был вдовцом или его бросила самка.
Селезень угрожающе прокрякал. Но поскольку чужак не улетал, он взмыл, собираясь его прогнать. Они гонялись друг за другом над рекой, потом устремлялись ввысь, в голубое весеннее небо. Их скрипучее кряканье огласило окрестность, а хлопанье крыльев напоминало свист ветра. Каждый из них стремился опередить своего врага и напасть на него сверху. Несколько пастушат наблюдали за их поединком, весело перекликаясь.
Наконец селезни схватились и принялись бить друг друга крыльями. Борьба сопровождалась сдавленными криками. В воздухе летали вырванные перья. Сцепившись, они медленно упали на землю, где борьба продолжилась с еще большим ожесточением. Но тут чужаку удалось вырваться и он улетел.
Когда злоумышленник был изгнан, селезень приземлился у реки, где он оставил утку. Но берег оказался пуст.
Удивленный, он позвал ее тихо и нежно. Потом стал беспокойно бегать вдоль берега.
Он вертелся здесь целый час, но так и не нашел. Потом, опечаленный, застыл на месте, вращая головой и всматриваясь черными глазами в небо.
Она появилась неожиданно, с повисшими крыльями и вытянутой вперед шеей. Пока селезень ее искал, утка отложила в гнезде яйцо. А чтобы спрятать его от хищных птиц, она выщипала у себя на груди перья.
6
Как-то после обеда, когда апрельское солнце припекало особенно сильно и в тишине раздавалось жужжание насекомых, утка с селезнем, невидимые в траве, спали подле лужицы.
Вдалеке от них паслись стада, по лугам разгуливали аисты, а в теплых лужах квакали лягушки.
Днем утка отложила последнее яйцо и в последний раз вернулась к своему
Жужжание насекомых их убаюкивало, а сильно разряженный воздух сладко дурманил, делая их ленивыми. С реки доносились песня пастушонка и глухие удары вальков, которыми крестьянки колотили белье. Молодой жеребенок с ржанием носился по лугу — он словно удивлялся тишине в этот прекрасный весенний день. Бекас вонзал длинный клюв в вязкую землю подле лужи и разглядывал в воде собственное брюшко. Над равниной торжественно проплывала тень облака. Тогда жужжание насекомых стихало, но вскоре возобновлялось с нарастающей силой. И опять пригревало солнце, ржал жеребенок и стучали вальки.
Сзади послышался шум. Пробежал какой-то зверь.
Уткой овладело беспокойство. Селезень проснулся, прислушался и снова задремал.
Утка по шелесту травы тут же распознала человека в тяжелых сапогах. Он приближался к лужице. Бекас затаился в кустике зелени. Селезень встрепенулся и задрал голову. Взлетать было поздно. Над высокой травой показалось обгоревшее на весеннем солнце лицо мужчины, после мелькнула его зеленая одежда.
Утка забралась в густую траву и, вытянув шею, распласталась по земле. Селезень застыл на месте.
Шаги приближались. Охотник остановился и что-то сказал. За ним показалась собака с отвислыми ушами и курчавой, лохматой шерстью. Она направилась к луже. Черный нос блестел на солнце. Неожиданно собака замерла, тело ее напружинилось, а неподвижный взгляд словно приковало к луже.
Тогда охотник сказал что-то резко и властно.
Собака присела и сделала неуверенное движение.
В следующее мгновение с криком взлетел бекас.
Сильным ударом его опрокинуло в воздухе. Белое брюшко блеснуло на солнце, и он рухнул в траву.
Вслед за ним с испуганным кряканьем тяжело поднялся селезень.
Снова раздался выстрел. Со спины селезня сорвало горсть перьев. Что-то схватило его, поволокло, тело перевернулось в воздухе и гулко ударилось о землю, по ту сторону лужи…
Перепуганная до смерти, утка вывернулась из-под самых ног охотника.
Она взмыла над равниной и, увидев своего друга в пасти собаки, полетела к небольшому болоту. Бесшумно опустилась на полуостровок, прислушалась и осторожно приблизилась к гнезду».
Огромное и белое, как снег, облако заслонило солнце. Над равниной простиралась его тень…
7
Тучи комаров кружились у нее над головой, когда она сидела на яйцах. Сюда наведывалась цапля и часами глядела на нее злобным желтым глазом. Поблизости вертелся и черный, как уголь, ворон, намереваясь выпить ее яйца. Но утка лежала на них целыми днями, вжавшись всем телом в гнездо. Лишь к
