кучу, как рыболовные снасти на дне лодки – крючки, грузила, лески, приманка, багры – все вперемешку.
– Как дела в Королевской ночлежке? – спросил Док.
Элен пальцами расчесал темные волосы и напрягши ум отвечал:
– Неплохо. Этот парень Гай теперь живет с нами. Жена его колотит. Да ладно бы когда не спал, а то дождется, когда уснет, и давай бить… Очень неприятно. Гай проснется, даст сдачи и опять уснет. Так она не угомонится, опять давай кулаками махать. Глаз не дает сомкнуть. Он собрался и ушел к нам.
– Это что-то новое, – ответил Док. – Она ведь обычно шла в полицию и его сажали в тюрьму.
– Ха! – воскликнул Элен. – Чего вспомнили. Тогда в Салинасе была старая тюрьма и Гай рвался на свободу. Месяц казался годом. А теперь там новая тюрьма, такая благодать, в камере тебе радио, койки мягкие и шериф – свой парень. Посадят Гая в тюрьму, а он там блаженствует. И жена решила больше его в тюрьму не сажать. Наладилась бить сонного. Гай говорит, нервы у него совсем сдали. Вы ведь знаете, сам он драться не любит. Но как тут стерпишь, себя уважать не будешь. Он говорит, все ему осточертело. И теперь он живет с нами.
Док выпрямился. Волны стали уже перехлестывать через скалы. Начинался прилив, и рожденные им ручейки заструились по камням. Со стороны буя задул свежий ветер, принеся лай морских львов. Док сдвинул шляпу на затылок.
– Звезд уже достаточно, – сказал он и, подумав, прибавил:– Послушай, Элен, у тебя на дне мешка штук шесть-семь маленьких абалоний[6]. Если нас остановит рыбнадзор, скажешь, что поймал их по моему распоряжению, идет?
– Эх ты, черт, идет.
– Видишь какое дело, – продолжал Док, – конечно, можно сказать, что я получил заказ на абалоний. А вдруг инспектор надзора решит, что я злоупотребляю своей лицензией на отлов? И этих абалоний ем.
– Эх ты, черт, – повторил Элен.
– Та же история с промышленным спиртом. В этом надзоре сидят очень подозрительные люди. Они уверены, что я их спирт пью. Они про всех так думают…
– А вы его правда пьете? – спросил Элен.
– Совсем немного, – ответил Док. – В него добавляют какую-то гадость. И ее очень трудно отделить.
– Совсем не гадость. Мы с Маком пили. А что они туда добавляют?
Док хотел было ответить, но вовремя спохватился, заметив, что Элен опять взялся за свое.
– Пора уходить, – сказал он. Вскинул на плечо мешок с морскими звездами. И про абалоний в мешке Элена больше не было сказано ни слова.
Элен пошлепал за Доком по дну заводи и дальше по скользкой тропинке, взбегающей на берег. Маленькие крабы врассыпную улепетывали у них из-под ног. Элен чувствовал, что абалоний лучше не касаться, воздвигнуть над ними бетонное надгробье и забыть.
– А художник опять приходил к нам, – предложил он новую тему.
– Приходил?
– Да. У нас висят его картины. Из петушиных перьев. Он сказал, их надо переделать, заменить перья на ореховые скорлупки. Он сказал, у него теперь новый этот… как его… материал.
– Он все еще строит лодку? – со смешком спросил Док.
– Строит, – кивнул Элен. – Всю переделал снаружи. А теперь, кажется, хочет совсем разобрать. И начать все по новой. Он немного того, а, Док?
Док остановился, опустил мешок на землю и перевел дыхание.
– Говоришь, немного того? – сказал он. – Думаю, что да. Так же, как мы все, только на свой манер.
Эта мысль еще не приходила Элену в голову. Он ощущал себя кристально чистым сосудом; но люди не понимали чистоты его помыслов и потому жизнь его была полна мути. Так что последнее замечание даже слегка рассердило его.
– А лодка-то… – воскликнул он. – Он ведь строит ее семь лет. Деревяшки под ней успели сгнить, теперь она на бетонных подставках. Столько раз все начинал сначала. Я уверен, что он того. Семь лет строить лодку!
Док сидел на земле и стаскивал резиновые сапоги.
– Ты просто не понимаешь, – мягко возразил он. – Анри любит лодки, но боится океана.
– Зачем же тогда ему лодка? – спросил опять Элен.
– Он любит лодки, – сказал Док. – Вообрази себе – вот он построил наконец лодку. Все начнут спрашивать: «Когда ты спустишь ее на воду?» Ну, он спустит ее на воду, и значит придется в ней плавать. Теперь ты видишь, он никогда не закончит эту лодку. Чтобы не плавать в ней.
Элен дослушал рассуждение Дока до середины, а дальше стал придумывать новый вопрос. Но ничего не придумал, а только не совсем уверенно произнес:
– Все-таки он того…
По черной земле среди цветущей хрустальной травки ползали сотни черных жуков-вонючек. Многие из них ползали, задрав вверх брюшко.
– Гляньте на этих вонючек, – нашелся наконец Элен, благодаря жуков в душе за то, что они так кстати здесь оказались.
– Интересные жуки, – рассеянно заметил Док.
