– Обманешь, сволочь. Дистиллировка небось, а? – Но он уже не мог глаз отвести от пузырька как зачарованный.
Колосову было больно и жалко смотреть на этого в общем-то недурного собой брюнета с резкими мужественными чертами лица. Ничего мужик, хоть и вор. По виду фартовый, женщинам такие должны нравиться. Однако сейчас в лице Акулы уже не было ничего человеческого: голое вожделение, алчная страсть и собачья мольба во взгляде.
– Это не дистиллировка, Антоша, – голос Халилова звучал спокойно, а движения – он полез во внутренний карман куртки и достал одноразовый шприц в пакетике – ленивыми и размеренными.
Акула со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и спрятал лицо в скованные наручниками руки.
– Суки, – всхлипнул он. – Суки вы все.
– Разговор будет? Да или нет?
– Ну да, да, да!
– Вот и чудненько. Сам справишься или помочь?
– Сам! – Карпов с силой выбросил вперед скованные кулаки. – Сними, сними это скорее! – Раз увидев вожделенное «лекарство», он уже был не в силах сдерживаться.
Один из сотрудников розыска, самый молодой из колосовских подчиненных, молча расстегнул наручники. Потом отвернулся. Колосов видел, насколько не по душе парню вся эта сволочная сцена. Эх!
Халилов священнодействовал: проколол иглой резиновую пробочку, набрал жидкость в шприц и…
– Ну? – Акула уже судорожно рвал с плеч пиджак, задирал рукав щегольской водолазки из ангорки. – Ну же!
– Когда ты встречался с Грантом? – тихо спросил Колосов.
Акула замер.
– Он мне как брат, – шепнул он, – что ж вы делаете? Будьте же людьми.
– Мы люди, Антоша, – ответил Халилов. – Это ты у нас марсианин с заскоками. Впрочем, хозяин – барин. – И он сделал вид, что спускает жидкость в пузырек.
– Я давно с ним встречался. Он мне сам стрелку забил. В баре на Белорусском вокзале!
– Правда?
– Клянусь! Я про него ничего не знаю. Он всегда один работает, он…
– А зачем он тебя хотел видеть?
– Ну… у него проблемы начались. Он искал ходы уладить. Считал меня полезным.
– Ты помогал ему улаживать конфликт с коломенцами?
– Нет. У меня таких выходов нет. Не та фигура. Он…
– Думаю, то, что твой названый братец вернулся, для тебя уже не секрет, – перебил его Колосов.
Акула умолк. На скулах его ходили желваки.
– Мне передали ребята, – пробормотал он наконец. – Но чем хотите клянусь – мы не встречались.
– Верю, – хмыкнул Халилов. – Братец твой замочил очередного клиента. Работа для него прежде всего, прежде родственных визитов. Так вот. Сейчас ты скажешь нам честно и откровенно, Антоша, где нам искать Гранта, а?
Вор дернулся, словно его ужалила оса.
– Да откуда ж я знаю? Что вы мне жилы тянете? Я ж сказал: мы не встречались!
– Ну, а мозги-то на что у тебя, Акула? – Халилов подбросил на руке шприц и пузырек. – Братец твой – человек консервативный, привычки свои не меняет. Ну? Ты вот говоришь, он всегда один работает… А что конкретно он делает сразу после выполнения заказа? Как обычно уходит? У него машина? Какой марки? Где он ее оставляет? Ведь он, как пушечки свои, небось тачки не меняет, так ведь, Акула?
Карпов упорно молчал, пот лил с него градом.
– Он никогда не берет тачку на дело, – выдавил он наконец.
– Не берет? А как же уходит? Пехом, что ли?
– Он, – Акула теперь неотрывно глядел на шприц, – он говорил мне как-то: главное – простота. И никакого пижонства.
– Ну? И что это значит?
– Перед тем как выполнить заказ, он… он место изучает. Транспорт, какие маршруты, куда… За основу отхода берет ближайшую к месту остановку – не важно чего: автобуса, трамвая, метро, электрички. После всего, – тут Акула чуть запнулся, – он просто выходит один, чистый, без ствола, и идет на остановку. Садится и едет. Он меня учил: тачки шмонают нещадно – можно нарваться. А общественный транспорт – никогда.
– А куда он едет, куда глаза глядят, что ли?
– Обычно дня за два, иногда за неделю он снимает на маршруте хату – квартиру, дом. Сел, к примеру, в автобус, проехал несколько остановок, вылез, отсиделся – когда сутки, когда больше, а затем скинулся на другой адрес – их у него обычно несколько в запасе. – Закончив свою речь, Акула выдохнул. Теперь он напоминал мяч, из которого выкачали воздух.