обострения ситуации досматривать автобус на маршруте медлила. Одно точно знали – в четыре часа в местном ресторане, где обедали экскурсанты, все заказанные заранее места были заняты. До этого по запросу турфирмы экскурсовод подтвердил, что все туристы, купившие путевки, «присутствуют на борту».
Однако разница во времени и в пути оставалась по-прежнему внушительной. Сто тридцать шесть километров по свободной дороге – это одно, а по загруженной до предела Ярославке – совсем, совсем другое.
– Боюсь, что опоздаем, – Лиля на заднем сиденье курила в окно.
Но что толку было спрашивать?
Звонок!
– Да, я... Что? – Лиля обернулась к Кате. – Только что сообщили: примерно три часа назад угнали машину Белоусова в районе Волжского бульвара. Водителя по голове ударили, сейчас он в больнице. Его на улице прохожие нашли без сознания.
Синие сумерки за окном, темные леса...
Говорят, что из всех на свете дорог главная только одна.
Какая дорога?
– Добрый вечер, МУР беспокоит, ну что там в гостинице? Прибыл автобус? – Лиля... капитан Белоручка названивала по мобильному в Переславль начальнику ОВД. – Ага, они уже приехали? Экскурсия? Так... У стойки регистрации... Я не отключаюсь, жду...
Сумерки, сумерки за окном, темные, темные леса...
Мимо, мимо, мимо...
С какой скоростью мы сейчас едем?
– Да я, слушаю... Тумак нет? Ключ от номера на стойке регистрации она не получила?
– Что там у них? – не выдержала Катя.
– Автобус приехал к гостинице, это в центре города. Пока высаживались, выгружали вещи... На стойке регистрации вместе с портье наши проверяли паспорта. Ключ от одного номера так и не был получен, а паспорт на имя Марины Тумак не предъявлен. Она приехала туда, в город, а в гостиницу не пошла. А в Москве угнали машину Белоусова. Ты понимаешь, что это означает?
– Все, практически уже подъезжаем, – ободрил водитель. – Только бы железнодорожный переезд быстро проскочить.
Не проскочили быстро.
Шлагбаум. Красный свет. Грохочущий товарняк...
Заработала рация.
– Дежурный по городу сообщает, доложили с поста наблюдения у монастыря: в ворота въехал черный «Мерседес» – номера федеральные, судебного департамента, в машине водитель и пассажир.
Тяжелый товарняк, груженный углем и лесом, внезапно кончился, пролетел мимо. Сразу стало очень тихо. Катя увидела огни – городок Переславль опять встречал их, загадывая загадки.
– К Николькому монастырю, – скомандовала Лиля.
Всем постам! К монастырю!
«Мерседес» с номерами судебного департамента медленно въехал во двор монастыря – недолгое ожидание окончилось.
В церкви пел хор.
К машине со стороны монастырской больницы подошла сестра Софья.
– Пойдемте со мной, матушка настоятельница вас примет.
Сестра Софья на водителя внимания практически не обратила, больше ее, как врача, заинтересовала коллега-кардиолог. Надо же, какая честь, из самого Бакулевского центра... приехала на консультацию, видно, заплатили хорошо. Молодая, слишком уж молодая, чтобы быть профессоршей.
Настоятельница ждала их у себя.
– Добрый вечер, – поздоровалась она степенно и приветливо. – Мне сказали, что вы из Москвы и хотели меня видеть, у вас ко мне поручение и пожертвование монастырю от...
– Где она? – спросил водитель.
Настоятельница удивленно глянула на него.
– Вы сказали, что у вас ко мне письмо...
– Где она? В какой палате?
– Она... сестра Галина сейчас в церкви, мы отвезли ее туда в кресле, она хотела присутствовать на службе, это для ее же пользы...
– В церкви? Ах вот даже как. Это еще лучше, словно по заказу. Отведите нас к ней.
– Да, да, конечно, потом, когда она вернется в палату...
Все дальнейшее произошло в считаные доли секунды. Настоятельница сначала даже не поняла... Водитель схватил стоявшую рядом с ним сестру Софью. Она вскрикнула и сразу же затихла, потому что дуло пистолета... О Господь Всемогущий, дуло пистолета уперлось ей в подбородок.
– Мозги вышибу этой твоей, а потом тебе. Ну? Не слышала, что сказал? Веди нас к
Он не кричал, не повышал голоса. Он сказал это самым обычным тоном. И тем не менее настоятельница сразу поняла – он... этот...
ДВА...
По лестнице с монастырского крыльца...
Через двор...
Где тьма...
– Подождите, не бегите так... задыхаюсь... сестру... сестру Софью отпустите!
Он... они не слушали.
Фонарь над закрытыми воротами... А в городе и не знают, что здесь... Подождите, ради бога... не так быстро...
Открытые двери церкви...
Хор...
Тьма...
Свечи...
Когда они вошли, хор смолк, все обернулись.
Все, кроме одной монахини, сидевшей в инвалидном кресле перед святым распятием.
Монастырь выглядел как неприступная крепость. Кате показалось, что ворота... эти вот железные ворота, через которые они проходили тогда, когда приехали сюда впервые, сейчас будут брать штурмом, как двери «Ямы». Но ворота сразу открылись – бесшумно и просто.
Молоденькая трудница в синем переднике тряслась как овечий хвост:
– Там что-то, вот там... господи, спаси нас!
– Где там? – Капитан Белоручка выскочила из машины первой.
Трудница указывала на собор, купола его тонули во мраке.
– К собору! Окружить! Включить фары! Дать свет!
Отрывистые команды...
Ступеньки, вход...
– Свет!
Вспыхнул и ослепил их...
– Ты же сказал, что не станешь ее убивать, ты же обещал мне это, если она...
Это истерически кричала женщина. Хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этого крика...
А потом опять стало тихо.
И Катя увидела ЕГО.
Он стоял возле распятия, и вокруг него было пустое пространство. Монахини жались к стенам: темные тени на фоне старых полустершихся фресок.
Кате показалось... в тот самый миг, когда она увидела ЕГО, ей показалось, что ожил манекен – тот
