– Вот, вот, вот, – шептал он, – вот, бери ее. Ты же сам велел привезти ее. Вот она перед тобой, она подойдет, она сгодится на все!
– Отпусти ее, подонок! – крикнул Колосов. – Она девчонка еще совсем, ребенок!
– Вот, возьми ее, – Брагин швырнул Зотову к ногам Стахиса.
Она сжалась в комок. Ее никто не держал, и она могла вскочить, убежать. Но она не убегала. Жалась к Стахису, как собачонка.
– Посмотри на меня, – велел он.
Она подняла голову.
– Ты веришь мне?
– Да, да, я верю. Вот он, – она ткнула в сторону Колосова, – говорил, что ты не тот, за кого себя выдаешь, что ты обманываешь всех нас. Но это ложь, ложь! Я ни на вот столько этому не поверила!
– Он искушал тебя сомнением?
– Да, но все это вранье! Он клеветал на тебя.
– Крестоносец искушал тебя сомнением. А разве я… гляди мне в глаза… разве я не искушал тебя?
– Нет, что ты!
– Разве я не искушал тебя верой в чудо? Какое искушение ты предпочла?
– Я верю только тебе, – воскликнула Зотова страстно, – ты все для меня, ты отец мой и мать!
– Ты любишь меня?
– Да, да, люблю! Ты все для меня… ты столько для меня сделал… Ты обещал, что все сбудется… все наши мечты… все… Как же теперь? Я не хочу… я не боюсь, но я хотела, чтобы… ведь если я сейчас умру, ничего моего не исполнится!
– А если исполнится? Если я сделаю так, что исполнится? И если я тебя очень попрошу? – голос Стахиса звучал мягко. – Если я тебя попрошу, Ангелина?
Она смотрела на него.
– И никак иначе? – прошептала она.
– Никак.
Она поникла.
С боков, словно стражи, к ней подступили Брагин и Иван Канталупов.
– Не трогайте ее! – крикнул Колосов, силясь разорвать ремень на запястьях. – Зотова, беги! Беги, я тебе говорю!
Но она не шевелилась. Она словно оцепенела. Брагин положил ей руку на шею.
– Постой, – сказал Стахис.
Брагин замер.
– Сначала надо выпить за успех.
Колосов не поверил своим ушам. Через секунду он и глазам своим не поверил – в лунный круг вошла сестра Анна. Она несла серебряный поднос, на котором стояла бутылка шампанского «Дом Периньон» и хрустальные бокалы. Шампанское уже было разлито, пенилось.
Сестра Анна подошла к Зотовой, склонилась к ней, предлагая ей первой бокал. Зотова взяла. Двигалась она как сомнамбула. Взяли Брагин и Канталупов. Сестра Анна приблизилась к Колосову. Серебряный поднос с хрустальными бокалами и бутылкой оказался возле самого его лица. Сестра Анна ловко, как официантка, – оп-ля! – вскинула его вверх на вытянутой левой руке, на растопыренных пальцах, а правой сняла один из бокалов и поднесла к его губам. Он отпрянул. Попытался вышибить связанными руками поднос и бутылку. Эта женщина внушала ему одним своим видом, одним своим запахом отвращение и ужас. Сестра Анна увернулась и засмеялась. Смех ее эхом разнесся по кладбищу. Колосов снова попытался разорвать ремень. Напряг последние силы – от боли в груди хотелось кричать. Господи, ну помоги же мне!
– А ты меня попроси, – услышал он голос Стахиса. – Хочешь освободиться? Попроси меня, не его!
«Кто ты такой, чтобы я тебя просил?»
– Кто я такой? – Стахис взял хрустальный бокал с подноса. – Может быть, ты хочешь, чтобы я тебе это объяснил?
Все головы как по команде обернулись к Колосову. Сестра Анна нагнулась, осторожно поставила поднос на землю. Когда она выпрямилась, в руках ее тоже был бокал.
– Пью за то, что грядет, – объявил Стахис, – за то, что мы так долго ждали!
Он осушил свой бокал. Следом за ними залпом выпили шампанское Канталупов и Брагин. Зотова пригубила. Она все так и стояла на коленях на сырой холодной земле. Сестра Анна положила руку ей на плечо. Бледные пальцы коснулись татуировки, заскользили вниз, словно стирая рисунок – крючковатый птичий клюв, женский лик, мужской лик, распяленные крылья, глаз – око недреманное. Она запрокинула голову к Луне, словно испрашивая у нее разрешения и совета.
– Пора? – тихо спросил Стахис сестру.
– Пора, – выдохнула она.
Канталупов рывком приподнял Зотову с земли. Колосова поразило ее лицо – покорное и отрешенное – она была готова ко всему.
