— Все кончается. Конец сезону. Конец снегу. Конец всему этому дерьму, — проговорил он, а когда убрал ладонь, красная точка уже исчезла из виду. — Мне будет не хватать тебя, — сказал Габор, уставившись на снег. — Береги себя, малышка Лили.
— Жизнь будет ко мне добра, — громко и отчетливо ответила Лили.
— Ясное дело, — пробормотал Габор. — Только надо держать ее в руках покрепче.
Схватив с углового дивана подушку, украшенную изображением оленя, он тряхнул ее так, что пыль посыпалась, после чего оба уставились на пылинки, парившие в солнечных лучах, а когда пылинки улеглись на пол, Лили скинула передник, выбежала в коридор, сорвала с вешалки свою куртку и бросилась к подъемнику; там она дрожащими руками взяла из автомата билет, прыгнула в гондолу и поехала к промежуточной станции.
Далеко внизу лыжники, скатываясь по трассе, вычерчивали элегантные кривые. Она всматривалась в крошечные фигурки, но не могла отыскать красного пятнышка. Прибыв на промежуточную станцию, Лили постучала в окошко смотрителя. Зепп поднял глаза, в которых отразилось небо, придав им неземную голубизну. Зепп от волнения мял свои огромные ладони.
— Лили, — сказал он. — Это ты.
— Зепп, — перебила она его, — сделай мне одолжение.
— Все, все, что захочешь.
— Большое одолжение. Надо остановить подъемник на пару минут, когда я буду в гондоле. Только на пару минут. Пожалуйста.
Зепп недоуменно взглянул на нее.
— Мне нужно немного побыть там, наверху.
— Зачем?
Лили опустила глаза.
— Я влюбилась, — бормочет она.
— Вот как.
Зепп отворачивается к мониторам и пульту управления.
— Нет, нельзя. Останавливать можно только в чрезвычайных случаях.
Лили ждала, переминаясь с ноги на ногу, лыжники тормозили совсем рядом. Ждать пришлось целую вечность. Наконец он появился, выстрелив красной молнией по трассе. Она встала в очередь к гондолам, пропускала лыжников вперед, пока Петер не оказался сзади. Тут она обернулась. Он снял лыжные очки.
— Привет, — удивился он.
— О, привет.
— Неужели отгул?
— Нет, просто кое-какие дела.
Она молила судьбу оставить их в гондоле наедине. Нужен хотя бы этот маленький шанс.
Они действительно остались одни в маленькой гондоле, которая, вздрогнув, со скрипом начала подъем. До вершины Хиршхальма семь минут. На лице у Лили появилась неуверенная улыбка.
— А где ваши лыжи? — поинтересовался он.
— Я не умею кататься.
— Работаете тут, наверху, и не умеете кататься на лыжах?
— У нас все равно не бывает времени.
— Бедняжка, — покачал он головой.
Они умолкли. Снаружи было тихо. Под ними проплывали темные верхушки елей.
— Вон там вчера лавина сошла, — он показал на темное пятно на горном склоне.
— Да, сейчас опасно.
— Как ваш глаз?
— О, все уже прошло. Правда, — ответила Лили.
— Я порой бываю ужасно неловок.
Они улыбнулись друг другу. Лили знала, что за следующей вершиной покажется Хиршхальм. Конец. Шанс потерян. Единственный шанс потерян. Она глубоко вздохнула.
— Касатик, волчник обыкновенный, водосбор темный, белоцветик весенний, касатик желтый, морозник, венерин башмачок, купальница, роза альпийская волосатая, прострел альпийский, горечавка ластовая, горечавка венгерская, — выпалила она, не переводя дух.
— Да-да, — пробормотал он.
— Скоро цветы распустятся.
— Да, — повторил он, — скоро распустятся.
Он улыбнулся, улыбнулся своей ангельской улыбкой. Лили видела перед собой только эти улыбающиеся губы.
— Я — Коза, — прошептала она, не понимая толком, произносит ли эти слова вслух или про себя.
— Что?
— Коза. Из китайского гороскопа.
— Ах, вот как.
Молчание. Тут он догадался:
— Вычитали в моем китайском гороскопе?
— Нет-нет, — смутилась Лили, — я давно это знала.
Он кивнул.
— Я же китаянка. Мы такие вещи знаем.
— Конечно, — согласился он. — Книга мне понадобилась, потому что мы рассматривали дело одного официанта-китайца, который, ссылаясь на китайский гороскоп, пытался отвертеться от обвинения в предумышленном нанесении тяжких телесных повреждений. Дескать, он Лошадь, а потому испытывает панический страх перед Змеями… Мы, видите ли, изучаем право. Наша профессорша любит экзотические судебные дела.
Лили вежливо улыбнулась. Гондола качнулась.
— А кого боятся Козы?
— Только Зайцев.
Он улыбнулся. У Лили замерло сердце.
— Я — Заяц, — проговорил он.
— Нет, — горячо возразила Лили, — неправда! Вы — Огненный Дракон!
— Огненный Дракон?
— Именно. Огненный Дракон.
— Ах, да. Вы однажды уже говорили мне. Но нет, я — Заяц.
Лили уставилась в пол, и, если бы там была кнопка, чтобы открыть люк в днище и рухнуть вниз, она бы не замедлила это сделать.
ДОРИС ДЁРРИ - DORIS DO RRIE
Прозаик, сценарист, кинорежиссер.
Автор романа Что будем делать? [Was machen wir jetzt? 1999], сборников рассказов Любовь, страдания и все эти проклятые дела [Liebe, Schmerz und das ganze verdammte Zeug, 1989], Что вам от меня угодно? [Was wollen Sie von mir? 1990], Навсегда и навеки [Fur immer und ewig, 1991], Мужчина моей мечты [Der
