Они поехали на работу в восемь часов. Джек спросил, зачем ей сегодня так рано. Готовит большой репортаж? Бывали дни, когда Мэдлен не появлялась на студии раньше десяти. Как правило, над большим материалом она работала целый день, а во время ленча записывала различные интервью. Выпуски новостей она вела в пять часов и в половине восьмого. В восемь заканчивала работу, переодевалась в своей уборной на студии. Вечером они с Джеком обычно куда-нибудь выходили. У обоих за плечами оставался долгий и трудный рабочий день, но им это нравилось.
– Мы с Грегом делаем серию интервью с женщинами – служащими Капитолия. Уже наметили пять кандидатур. Мне кажется, это будет интересный материал.
С Грегом Моррисом, чернокожим телеведущим, они работали вместе два года и очень тепло относились друг к другу.
– А тебе не кажется, что ты могла бы сделать этот материал одна? Зачем тебе Грег?
– С представителем мужского пола будет выглядеть интереснее.
У нее были собственные мысли по поводу передач, которые часто расходились с мнением мужа. Порой ей даже не хотелось посвящать его в подробности того, что она делала. Не хотела, чтобы он вмешивался в ее работу. Быть женой главы телевизионной сети временами очень нелегко.
– Первая леди вчера говорила с тобой о своем Комитете по борьбе с жестоким обращением с женщинами? – небрежным тоном спросил Джек.
Мэдди покачала головой. До нее доходили слухи о каком-то комитете, создаваемом женой президента, но к ней первая леди с этим не обращалась.
– Нет.
– Значит, еще заговорит. Я ей сказал, что ты наверняка захочешь в этом участвовать.
– В зависимости от того, сколько времени это потребует.
– Я ее заверил, что ты войдешь в этот комитет. Это пойдет на пользу твоему имиджу.
Некоторое время Мэдди молчала, глядя в окно.
– Я бы сама хотела это решить. Зачем ты дал согласие за меня?
Порой она ощущала себя рядом с мужем девочкой-несмышленышем. Он всего на одиннадцать лет старше, а ведет себя так, словно она ребенок, а он ее отец.
– Я уже сказал, это полезно для твоей карьеры. Можешь считать это волевым решением главы телестудии.
Как и многое другое. Она терпеть не могла, когда Джек решал за нее, и он хорошо знал, как это ее раздражает.
– Кроме того, как я понял, ты бы хотела участвовать в работе этого комитета.
– Позволь мне самой все решить.
Тем временем они уже подъехали к телестудии. Шофер открыл дверцу. Оба молчали. Джек, по- видимому, и не собирался ничего обсуждать. Поспешно поцеловав ее на прощание, он скрылся в своем персональном лифте. Мэдди поднялась на лифте в отдел новостей, в свой застекленный офис, где работала с секретаршей и помощником. Грег Моррис занимал кабинет поменьше рядом.
Увидев, что Мэдлен вошла к себе, он появился на пороге с чашкой кофе в руке.
– Доброе утро... Или не очень доброе?
Грег внимательно посмотрел на Мэдлен. И, кажется, что-то заметил. Она так и кипела, хотя увидеть это мог только тот, кто хорошо ее знал. Мэдди редко сердилась по-настоящему.
– Мой муж только что принял волевое решение.
Перед Грегом, к которому она относилась как к брату, Мэдди не пыталась скрыть раздражения.
– Та-ак... Меня увольняют?
Он, конечно, сказал это в шутку. Его рейтинг почти так же высок, как и у нее. Но с Джеком ничего нельзя предугадать. Он способен принимать неожиданные, на первый взгляд иррациональные решения, которые к тому же не обсуждаются. Правда, Грега он любит, насколько ей известно.
– Да нет, ничего такого. – Мэдди быстро успокоилась. – Он сказал первой леди, что я буду участвовать в работе ее Комитета по борьбе с жестоким обращением с женщинами. И даже не спросил моего согласия.
– Мне казалось, тебе нравятся такие вещи.
– Речь не о том, Грег. Я не хочу, чтобы кто-то решал за меня. Я взрослый человек.
– Ну, ему, наверное, показалось, что ты не будешь против. Ты ведь знаешь, какие мы, мужики, толстокожие. Забываем пройти все необходимые стадии между «А» и «Я», считаем, что многие вещи нам заранее известны.
– А я этого терпеть не могу.
Однако оба прекрасно знали, что Джек очень часто принимает за нее решения. И всегда объясняет это тем, что лучше знает, что ей нужно. Так уж между ними повелось.
– Мне очень не хотелось тебе говорить, но он принял еще одно волевое решение. Новости просочились с Олимпа как раз перед твоим приходом.
Грег явно чувствовал себя не в своей тарелке. Привлекательный африканец, худощавый и стройный, с небрежно-элегантными манерами, он с детства мечтал стать танцором. Однако в конце концов оказался на телевидении и нисколько не жалел об этом.
