присутствие в матче Жаир: после очередного прохода Пауло Цезара по левому флангу и прострела в центр он успевает опередить защитников и подставить ногу, вбивая мяч мимо вратаря… 2:0.
21-я минута матча…
Теперь бразильцам, чтобы не попасть в четвертьфинал, нужно «суметь» пропустить четыре гола! А румынам? А румынам практически не остается уже ни«какой надежды. Им можно думать о покупке сувениров, укладке чемоданов и билетах на обратный путь.
Источающие благодушие теле- и радиокомментаторы, ведущие репортаж на Бразилию, заключают астрономические пари на размеры «голеады», которая ожидает румын. Один утверждает, что счет к концу матча будет 5:0, другой еще более оптимистичен: он готов выставить ящик виски, если его соотечественники не добьются преимущества в шесть голов. По всей Бразилии идут лихорадочные приготовления к послематчевому карнавалу, заряжаются петарды, рвется бумага, которая вместо конфетти будет сыпаться из окон домов в момент, когда судья даст финальный свисток. Служанки посланы в близлежащие лавки за пивом. Губернаторы и префекты уже звонят в радиотелефонную компанию, заказывая срочно Гвадалахару. Тут тоже идет соперничество: каждый хочет первым поздравить «от имени торсиды и народа вверенного мне штата» отважных рыцарей, сражающихся под родным стягом в защиту великих идеалов и героических традиций нации… Короче говоря, страна ждет триумфа и требует «голеады».
…И если бы футболу была свойственна хоть какаято логика, именно так бы все и получилось. Но вечная прелесть этой игры заключается также и в ее полнейшей иррациональности.
В конце концов, бразильцы не были бы бразильцами, если бы они умудрились сохранить до конца матча то английское хладнокровие, ту немецкую педантичность в розыгрыше мяча и в конструировании атак, с которыми они начали встречу и играли первые 20 минут. Увы… после второго гола «все смешалось в доме Облонских». Румыны, решив, видимо, что нет особой разницы, проигрывать 2:0 или 5:0, поклялись забить «гол чести». А бразильцы, уже размышлявшие в это время о своих возможных соперниках в четвертьфинале, как-то забыли, что матч еще не кончен. Игра испортилась. Стала нервной, грубой.
Подножки, удары по ногам. Забитый на 33-й минуте очень красивый, кстати сказать, гол Думитраке вселил смятение в сердца бразильских болельщиков и окончательно вывел из равновесия их любимцев.
Во втором тайме картина не изменилась. Даже чудесный гол в падении, забитый Пеле, получившим передачу от Тостао (в прыжке, за спину, не глядя, он откинул мяч пяткой, находясь в воздухе), не охладил ярости, с которой продолжалась эта встреча. Бразильские защитники, где первый (и, к счастью для них, последний) раз выступал по недоразумению попавший в сборную Фонтана, вдруг растерялись и начали все чаще и чаще ошибаться, демонстрируя поразительную несыгранность. На 38-й минуте второго тайма Дембровски головой забивает второй мяч. 3: 2.
Настроение игроков и болельщиков испортилось.
О претензиях на «голеаду» все давным-давно забыли.
Речь идет о том, чтобы хоть как-то удержать победу.
Любой ценой. Атаки румын не ослабевают, грубость тоже. Сбивают с ног Жаирзиньо, который едва не ломает себе шею, переворачиваясь через голову, потом летят наземь Пеле и Пауло Цезар. Матч испорчен, трибуны свистят. Раздраженный корреспондент «Жорнал до Бразил» пишет в блокноте слова, которые завтра прочтут в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу: «Румыния вновь доказала, что является всего лишь скромной командой, которая хорошо умеет только одно: бить противника по ногам. Она возвратится в Европу со славой команды, которая пытается восполнить свои недостатки грубостью и насилием…»
За две минуты до конца, словно очнувшись от нервного шока, словно вспыхнув жаждой мести, бразильцы бросаются в атаку. Знаменитое трио – Жаир, Пеле и Тостао – проходит сквозь защиту, увертываясь от ударов и подножек, и Тостао бьет с выгоднейшей позиции, попадая в тело вратаря. Вслед за этим матч кончается. Румыны проиграли. На табло маячит 3:2.
Вспоминая сейчас этот матч, мне хочется выделить одного из его участников: Тостао.
Впервые футбольный мир обратил пристальное внимание на этого молодого парня (ему было тогда 22 года) во время отборочных игр бразильцев в 1969 году. Его нельзя было не заметить: из 23 голов, забитых в шести матчах, на долю Тостао пришлось десять! Почти половина! Конечно, можно скептически пожимать плечами, ссылаясь на тот факт, что противники бразильцев в тех матчах – команды Венесуэлы, Колумбии и Парагвая – не являлись звездами первой величины на футбольном небосклоне.
Не будем спорить. Заметим только, что ни колумбийскую сборную, ни тем более парагвайцев нельзя считать откровенно слабыми противниками. Отборочные матчк, впрочем, не были «премьерой» Тостао в национальной сборной, где он играл уже четыре года. Однако за пределами Бразилии о нем писалось и говорилось мало, несмотря на то, что на лицевом счету этого футболиста был решающий гол, принесший победу сборной Бразилии в матче протиз сборной «всего остального мира» (6 ноября 1968 года на «Маракане»), забитый на последней минуте встречи.
Когда биографы какой-то выдающейся личности с восторгом сообщают нам о том, что уже в начальных классах школы будущее светило проявило гениальные способности в заучивании таблицы умножения, мы вольны придавать этому какое-то значение или иронически улыбнуться. Но когда речь заходит о бразильском футболисте, тут уж разговор о детстве более чем уместен. И даже поучителен для тех, кто наивно полагает, что в футбол можно научиться играть в комсомольском возрасте.
Бразильцы доказали нам, что знакомство с футбольным мячом должно происходить в тот момент, когда счастливая мамаша сообщает взволнованному папаше, что ребенок сегодня утром, самостоятельно встав с горшка, сделал свой первый шаг…
И не будем иронически улыбаться! Лучше вспомним, что Пеле в пятилетнем возрасте уже участвовал в мальчишеских, но вполне «официальных» турнирах.
Что для шестилетних мальчишек в бразильских городах устраиваются чемпионаты под названием «молочные зубы». Что детский мини-футбол (или, как здесь говорят, «футбол-де-салон») в спортзалах и на маленьких площадках давно приобрел в Бразилии характер национальной «эпидемии» и захватил даже взрослых. Поэтому-то ни у кого в Бразилии не вызвала недоверия или насмешки сказанная вполне серьезно одним из биографов Тостао фраза: «Его (Тостао) характерный дриблинг, оригинальный и элегантный, появился, когда ему было четыре года, а окончательно оформился в шесть лет в матче «молочных зубов» между командами «Атлетико» и «Спортивной ассоциацией индустриариев». В этой встрече Тостао, не обращая внимания на дождь, изящно обыграл защитника, прошел по левому краю и послал навесной мяч в угол ворот…».
Мастерство мальчика отточилось в бесчисленных матчах «футбол-де-салон». В одном из таких турниров и был замечен тренером «Крузейро» этот тринадцатилетний Эдуардо Гонкалвес де Андраде, которого сверстники прозвали за щуплость и невзрачную внешность «Тостао». Так именовалась тогда в стране самая мелкая монетка, которая впоследствии совсем обесценилась и исчезла из обращения. С Тостао произошел противоположный процесс: в 17 лет он уже играл за «Крузейро» – лучший клуб БелоОризонте, третьего после Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу футбольного центра Бразилии. А спустя еще два года – в 1966 году – он был включен в сборную страны и получил тяжелое «боевое крещение» на чемпионате мира в Англии.
В 1967-1968 годах его талант раскрылся во всем великолепии, и к моменту, когда Бразилии нужно было оспаривать путевку в Мексику, кандидатура Тостао в сборную страны называлась с той же категоричностью, что и имя Пеле или Жерсона. Впрочем, бразильцев надо все же упрекнуть за то, что они долгое время относились к этому парню с некоторой подозрительностью. Скепсис объяснялся, видимо, тем, что Тостао являлся, пожалуй, единственным футболистом в стране, игравшим в «европейский», футбол.
Точнее говоря, в футбол, который бразильцам казался «европейским».
И лишь очень немногие (среди них – бывшие тренеры сборной Айморе Морейра и Жоао Салданья) поверили, что в этой схожести с «европейскими догмами» кроется едва ли не самая сильная сторона футбольного дарования Тостао: он сумел объединить бразильский артистизм с европейской рассудительностью, хладнокровием. Он словно в воду глядел: именно этот сплав страсти и спокойствия, эмоций и холодного расчета стал сильной стороной бразильской команды в Мексике.
Внешне Тостао похож на кого угодно, но только не на неудержимого лидера бразильской атаки: он и в
