тарелке, как после подпространственного прыжка. Не знаю, что это за штука парила в воздухе над уткотрёпом, не знаю, что за силовое поле окружало его и другое существо, походившее на помесь морского ежа и осьминога. Но висевшая в воздухе штука таяла, и, когда она наконец растворилась, поле исчезло и на пол с грохотом обрушилась куча предметов.
Я двинулся вперед, дулом своего орудия приподнял одно из щупалец; оно безвольно шлепнулось обратно. «Пенни Ройял», — решил я. Он распластался по металлическим балкам и фрагментам каких-то механизмов. Уткотрёп повернул голову, словно впервые заметив меня, но не выказал никаких признаков агрессии; признаков могучего внеземного интеллекта я тоже не заметил. Я решил, что эксперимент не удался или, скорее, был каким-то образом прерван. «Что-то вмешалось», — так сказала Джел. Однако я краем глаза следил за существом, пока искал ячейку; наконец я ее нашел. Она была сожжена, но я все равно сунул ее в карман — ведь это была моя находка, а не болванка, которую Агентство подсунуло нашей археологической машине.
Вернувшись в соседнюю комнату, я снял с Джин костюм и надел его.
— Ульрисс, теперь мы можем поговорить.
— А, вы все еще живы, — приветствовал меня ИР. — А я уже сочинял вам некролог.
— Ну ты просто ходячий сборник анекдотов. Ты это знаешь?
— Я сгораю от любопытства, но пытаюсь скрыть его за шутками.
Я объяснил ему положение дел, и он ответил:
— Я связался с линкором Правительства, который мы видели, и дал ему наши координаты.
— И что, нам следует оставаться здесь?
— Агентство хочет задать вам несколько вопросов, но я не вижу причин, по которым нам следует с ними встречаться. Пусть их сотрудники сами нас найдут.
— Совершенно верно, — согласился я.
Я подобрал еще несколько вещиц, среди них оружие голема, и собрался на корабль; и тут, оглянувшись, я заметил уткотрёпа, скрючившегося позади, в туннеле.
— Косят долбить, — сообщил он мне.
Шагая обратно по коридору, который привел меня в эту адскую дыру, я постоянно оглядывался на огромное существо. Уткотрёпы вроде бы не едят людей — они их просто жуют, а затем выплевывают. Этот уткотрёп шел за мной, как потерявшийся щенок, и всякий раз, когда я останавливался, он тоже останавливался и садился на зад, время от времени изрекая какую-нибудь бессмысленную фразу. У меня невесть откуда возникло устойчивое ощущение, что это существо не причинит мне вреда, хотя моя подготовка и опыт восставали против этого. Я покачал головой. Смех, да и только. «Ну, не важно, — подумал я, — у шлюза оно отстанет».
Когда я добрался до шлюза и стал закрывать внутреннюю дверь, большая черная лапа схватилась за нее и снова открыла. Я поднял оружие, навел его на россыпь глаз, но почему-то не смог нажать на курок. Уткотрёп вошел в шлюзовую камеру и сел на пол; я мог потрогать его, а мог разнести в клочья, если бы он попытался дотронуться до меня. Что мне было делать? «Если открыть внешний люк, — подумал я, — существо погибнет». Прежде чем я успел сообразить, как поступить, разветвленная лапа потянулась к внутренней двери и закрыла ее, а вторая лапа потянула за ручку внешней, и давление выбросило нас в туннель.
Я сделал открытие: уткотрёпы могут существовать в вакууме… или, по крайней мере, один из них.
Потом, когда я приказал Ульриссу открыть дверь в мой тесный трюм, уткотрёп, переваливаясь, покорно вошел внутрь. Тогда я подумал, что кое-что из ячейки памяти осело у него в мозгу. Может быть, я и ошибаюсь, но этот уткотрёп явно вел себя не так, как его сородичи с Масады.
Я обнаружил также, что уткотрёпы едят сырой искусственный бекон.
Я держу в руках сожженную ячейку памяти и размышляю о том, что могло в ней содержаться, и о том, что означает эта находка. Существование хранилища сознания афетера противоречит предполагаемому факту самоуничтожения этой расы. Раса, стремившаяся к самоуничтожению, не могла породить межпланетную цивилизацию, так что тьма, должно быть, накрыла их в последние годы истории. Афетер, чьи воспоминания и личность были зафиксированы в этой ячейке, не мог быть одним из тех, кто хотел разрушить цивилизацию, верно?
Я везу уткотрёпа обратно на Масаду — я совершенно уверен, что он хочет этого. И уверен также, что отправка его в другое место ни к чему хорошему не приведет.
Примечания
1
2
