Мы остановились на склоне метрах в двадцати от деречей, уходящем вверх под углом около семидесяти градусов, наблюдая за тем, как Тамиру увлекают еще дальше вверх, к отвесной скале:
— Что будем делать? — спросил Толан.
— Надо добраться до нее прежде, чем они перейдут туда. — Я махнул рукой на смертельно опасный участок пути. — Там любая ошибка может стоить жизни. — Я глянул на торчащие из зарослей обломки скал, полускрытые туманом, поднимающимся от ближайшего водопада. Не стоило добавлять, что, несмотря на сигнальный маячок Тамиры, мы вряд ли сможем отыскать ее тело. — Надо протянуть к ней веревку. Андерс сыграет роль якоря. Ей придется подняться повыше, и хорошо бы взять с собой когтераму Тамиры. Ты спустишься вниз, чтобы подхватить Тамиру, если что-то пойдет не так и она упадет. Я двину туда с веревкой и обвязкой.
— Ты уже делал что-то подобное? — спросила Андерс.
— А ты? — ответил я вопросом на вопрос.
— Просто похоже, что ты хорошо разбираешься в этой ситуации, — добавил Толан.
— Все сведения загружены из планетного атласа.
— Ладно, мы сделаем так, как ты сказал, — согласился Толан.
Еще раньше я заметил у всех троих на поясах отличные альпинистские лебедки с мононитью. Андерс начала разматывать свою, и струна оказалась толстой, как армированная веревка. К кольцу на ее конце я и прикрепил обвязку, вытащенную Толаном из одного из многочисленных карманов рюкзака.
— Готовы? — спросил я.
Оба кивнули, Толан отправился вниз, а Андерс полезла наверх. Теперь мне оставалось только добраться, не привлекая внимания деречей, до Тамиры и надеть на нее обвязку.
— Тамира… Тамира!
Она резко подняла голову, показав перепачканное противной желтой клейковиной лицо.
— Помогите!
— У меня с собой веревка и страховка, — сказал я, но она вряд ли была в состоянии что-то понять.
До нее оставалось не более трех метров, когда дереч, который держал ее ногу и пытался поставить на растущий поперек скалы корень, внезапно повернулся и качнулся в мою сторону. Рявкнула «оптэковская» винтовка, и на изумрудно-зеленом туловище открылась входная рана, словно расцвел желто-розовый цветок.
— Какого черта?!
— Надевай на нее обвязку! — заорал Толан.
Я двигался как можно быстрее, но не потому, что он мне приказал. Я просто не хотел, чтобы он пристрелил еще одного из этих существ. Тамира сначала оставалась безучастной, но вскоре очнулась. Надев на нее упряжь, я двинулся в сторону.
— Андерс!
Вероятно, она все видела, поскольку трос все время оставался туго натянутым, и теперь поднимала Тамиру наверх, подальше от деречей, которые засуетились вокруг второго умершего собрата. С троса оранжевыми хлопьями слетала оболочка. Я пару раз толкнул мертвого дереча ногой, и тот покатился вниз по склону, а остальные быстро заковыляли следом. Толан, поглядывая на меня снизу, пробирался параллельным курсом. Я показал ему на одну из вершин. На расстоянии нескольких минут хода имелась относительно ровная каменная площадка, нависающая как раз над тем местом, где пятеро оставшихся деречей догнали своего сородича, убедились в том, что он мертв, и теперь слонялись вокруг, словно потревоженные в гнезде осы.
— Нам надо как можно быстрее вернуться к дирижаблю. Никто не ответил, поскольку Тамира выбрала именно этот
момент, чтобы шумно извергнуть содержимое своего желудка. Вонь была еще хуже, чем от клейкой массы, которой она была измазана.
— Что это? — спросила Андерс.
— Они ее кормили, — объяснил я.
От этого Андерс стало почти так же плохо.
Наконец, усевшись на землю и выпростав запястья из когтерамы, Тамира, глядя на брата, протянула руку. Он расстегнул свой рюкзак, вытащил «оптэковскую» винтовку и протянул сестре. Тамира стреляла сидя, но первым же выстрелом сбила одного из деречей с далекого склона, и он, кувыркаясь, полетел вниз.
— Послушай, ты не можешь…
Дуло винтовки Толана уперлось мне в лоб.
— Мы можем, — сказал он.
Я заткнулся, и Тамира перебила всех деречей одного за другим, отправив их вниз, в скрытую туманом долину. Только тогда мы вернулись в базовый лагерь.
Стояла синь, но я уже был готов уснуть и поэтому с сожалением почувствовал, как вздрогнула гондола дирижабля. Кто-то взобрался вверх по трапу, потом прошел по мосткам. Вскоре Андерс открыла герметичную дверь и вошла внутрь. Я заметил, как она удивилась, увидев, что кабина дирижабля превратилась в жилое помещение. Я остался сидеть в кресле пилота, забросив ноги на панель управления и потягивая виски. Андерс отключила индивидуальную подачу кислорода, вдохнула воздух, а потом уселась на угол разобранной постели лицом ко мне.
— Тебе все это отвратительно? — спросила она.
Я пожал плечами. Старался сохранить невозмутимость. То, что происходило внизу, меня не беспокоило, а вот ее присутствие в гондоле вызывало тревогу.
— Для отвращения нет никаких причин. Теперь инцесту уже не придают такого значения, как раньше. Все генетические нарушения можно исправить еще в утробе…
— Разве я сказал, что испытываю отвращение? Возможно, это твои проблемы, иначе зачем бы ты здесь оказалась?
Она поморщилась:
— Ну, они так шумно себя ведут.
— Я уверен, это ненадолго, — сказал я. — Тогда сможешь вернуться в свою палатку.
— А ты не слишком любезен, не так ли?
— Просто осторожен. Я знаю, в какие игры вы играете. — «Вы»?
— Богатые и скучающие.
— Я всего лишь личный помощник Толана. Я наемный служащий.
Я услышал в ее голосе нотки обиды, и мое беспокойство еще более возросло, потому что она, конечно же, была права. Я не имел права относить ее к той же категории, что и Толана с сестрой. Она, скорее, ровня мне. Таким образом, Андерс мимоходом смела один из рубежей моей обороны.
— Хочешь выпить? — спросил я наконец, внезапно ощутив, как пересохло в горле.
Теперь я ожидал от нее справедливого негодования и отказа. Но Андерс оказалась более опытной и потому более опасной.
— Выпью с удовольствием.
После этих слов она расстегнула тугие застежки своих ботинок и сбросила обувь. Потом вытащила воздушный шланг из штекера на горле, обмотала вокруг баллона и, отстегнув баллон от пояса, поставила его на пол. Я выбрался из своего кресла, налил ей виски и добавил лед из недавно установленного холодильника.
— Отлично, — сказала она, принимая напиток.
Едва я сделал шаг, чтобы пройти мимо и вернуться к креслу, она поймала меня за локоть и усадила рядом.
— Знаешь, — заговорил я, — если мы не сообщим о том, что сегодня произошло, то автоматически становимся соучастниками. Это повлечет за собой перенастройку, возможно, даже стирание памяти.
— Ты гетеросексуал? — спросила она.
Я кивнул. Она положила ладонь мне на грудь и толчком опрокинула на спину. Я не стал
