– Вот как?
– Да.
– А я и не знал об этом… Ты что… – голос его дрогнул, – ты что, действительно имел к этому отношение?
Крис поморщился.
– Да нет же…
– Кто же его взорвал?
– Ультралевая группировка, которая несколько лет назад откололась от ИРА. Наши методы показались им слишком мягкими и либеральными. Мы расценили это как настоящую провокацию – сразу же после взрыва самолета начались повальные аресты… Кроме того, эта акция очень сильно уронила наш авторитет – в том числе и среди ирландского населения. За нами установилась стойкая репутация законченных негодяев, кровавых убийц, головорезов… Ведь ни полиция, ни тем более газеты и телевидение, как правило, не вдаются в подобные тонкости – если и произошел террористический акт, ответственность за который взяли на себя ирландцы, то без участия ИРА, значит, тут не обошлось… – Кристофер вздохнул, – конечно же, мы осудили ультра и заявили, что не имеем к этому взрыву никакого отношения. Нам казалось, что такой способ борьбы – слишком жестокий.
– И что же?
Вновь тяжело, еще тяжелее прежнего вздохнув, Крис продолжил:
– Тогда все обошлось – нашелся один человек, честный патриот, который взял вину на себя.
– А теперь?
– Тогда, когда меня задержали по подозрения в причастности к этому террористическому акту, у полиции не было никаких доказательств… Они арестовали меня скорее для профилактики. Как, впрочем, и многих других – кстати, среди арестованных есть и ни в чем не повинные люди – их, видимо, взяли только потому, что они носили ирландские фамилии, или же были шапочно знакомы с кем-нибудь из ИРА, даже не подозревая, чем их знакомые занимаются…
– И что же теперь?
– А теперь английская полиция или спецслужбы – уж и не знаю, кто теперь мной занимается, – обнаружили документы, из которых становится ясно, что я вхожу в руководящее ядро Ирландской Республиканской Армии… Этого более чем достаточно, чтобы упрятать меня за решетку на много лет…
– Может быть, стоит бежать? – пересохшими от волнения губами предложил аббат. – Да, Крис, беги куда-нибудь… Ну, например, на континент. Я помогу тебе.
Крис покачал головой.
– Боюсь, что теперь поздно об этом думать.
– То есть?
– За мной установлена слежка. Ни сегодня завтра я буду арестован – бежать нет никакого смысла.
Откинувшись на спинку стула, аббат спросил:
– Ты что же, Крис – так и будешь сидеть, сложа руки?
Крис, тонко улыбнувшись, ничего не ответил. Аббата эта улыбка смутила, и потому он спросил – но уже с большим напором:
– Так что же ты собираешься делать? Ждать, пока тебя арестуют?
– Вот именно.
– Но ведь это в высшей степени глупо, – запальчиво воскликнул старший О'Коннер, – надо попытаться сделать что-нибудь…
– Попытаться сделать что-нибудь можно и после того, как меня арестуют, – произнес Кристофер, – я думаю, что нет никакой разницы…
– Ты что, хочешь быть арестованным?
Кристофер мягко улыбнулся.
– Конечно же нет, но теперь будет лучше, если это произойдет.
– То есть…
– У меня есть план. Но для этого мне понадобится твоя помощь, дядя…
– План?
– Ну да.
Придвинувшись поближе, племянник наклонился к дяде и прошептал несколько фраз.
Аббат вздрогнул – было заметно, что слова племянника очень испугали его.
– Думаешь, есть смысл этим заниматься?
– Считаю, что да. Мы в Белфасте уже все продумали, и сошлись во мнении, что другого пути нет. Правительство теперь на последнем издыхании, еще несколько крупных скандалов, связанных с ИРА, и оно будет вынуждено подать в отставку. Не думаю, что министров так радует подобная перспектива, – невесело усмехнулся Крис.
– Но если вы осудили взрыв самолета в Хитроу, – произнес аббат, с сомнением покачав головой, – если вы считаете, что тот террористический акт не принес вам ничего, кроме скверной славы…
