исполнен такой простой выразительности, что передаваемое им явление всею тайною, всею правдою и поэзиею своей жизни дышит перед вами; и иногда, это два-три-четыре стиха, и содержание их неважно само по себе; но важно здесь это поэтическое изображение, это передавание непередаваемого. Трудно определить именно, в чем достоинство такого стиха, но он есть у г. Полонского и, из пишущих, только у него одного; это, если можем сколько-нибудь так объяснить, это _поэтическая простота_. Возьмем для примера его 'Аспазию', вот два стиха:
Площадь отсюда видна мне, покрытая
Тенью сквозных галерей.
Явление передано вполне со всею поэзиею и простотою; вы видите, вы чувствуете эту тень, лежащую на площади, и в то же время вы наслаждаетесь ею не в действительности (тогда бы надо было просто, ничего не говоря, привести вас на эту площадь), а в поэзии, в новой действительности, даруемой словом человеческим. Таких стихов довольно у г. Полонского, и они всегда дают истинно поэтическое наслаждение. Мы сожалеем, что он выкинул из собрания своих стихотворений {6} одну небольшую вещицу, помещенную в 'Гаммах', в которой именно встречается тот стих, о котором мы сейчас говорили. У нас нет 'Гамм', но мы, если не ошибаемся, помним следующие стихи; описывается ночь:
Лишь только ветер, под окном
Листы крапивы шевеля,
Густое облако с дождем
Несет на сонные поля.
Желаем, чтоб г. Полонский в новом издании своих стихотворений поместил все, какие ни писал он, без выбора, представляем читателям судить о них. Желаем также, чтобы он воздержался от поправок. В новом издании стихотворений 'Б_э_да' исправлен, — и хуже!
Г. Фет и г. Майков, имеющие оба бесспорное дарование, не отличаются глубиною содержания. Хотя г. Майков затрагивает иногда глубокую тему, но тема и после написанного на нее стихотворения остается у него все только темою для стихотворений. Г. Фет и не касается глубокого содержания; любовь, любовь, любовь; милая, милая и милая: вот что на все лады, не уставая, воспевает г. Фет. Кроме этого, воспевает он и природу. Говоря собственно о стихе того и другого поэта, мы должны сказать, что он очень хорош, очень звучен и у г. Майкова подчас силен; но такие стихи не новость и не диковинка и очень большой цены не имеют. Простоты нет ни у того ни у другого; у г. Фета есть искусственная простота, которая, впрочем, не обманет верного эстетического чувства, как напр<имер>;
Я пришел к тебе с приветом
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало _и пр_.
Или наконец стихи, где искусственная верность доходит до крайности:
Стоит красавица степная
С румянцем _сизым_ на щеках {7}.
Но г. Фету и его средствами удается иногда удачно схватить картину природы, напр. в стихотворениях: '_Уснуло озеро_' (стр. 111), '_Еще весны душистой нега_' (160), '_Жди ясного на завтра дня_' (162); это стихотворение стоит выписать;
Жди ясного на завтра дня…
Стрижи мелькают и звенят,
Пурпурной полосой огня
Прозрачный озарен закат.
В заливе дремлют корабли,
Едва трепещут вымпела,
Далеко небеса ушли -
И к ним морская даль ушла.
Так робко набегает тень,
Так тайно свет уходит прочь,
Что ты не скажешь: минул день,
Не говоришь: настала ночь.
Стихотворения г. Жемчужникова {8}, при очень свободном легком стихе, исполнены подчас значения и даже мысли верной и благой, останавливающей внимание читателя.
Звучный прекрасный стих, лишенный, впрочем, всякой особенности и показывающий только, до какой степени выработалось у нас стихотворное искусство, — вот все, что можно сказать о г. Мее {9}.
Стихотворения Щербины {10} — это тоже прекрасные стихи, сделавшиеся доступным достоинством для многих. Сочувствие его преимущественно, и кажется до излишества, устремлено к древнему миру. Больше не имеем мы ничего сказать о г. Щербине.
Стихотворения г. Стаховича {11} имеют свою особенность. Стих его запечатлен чистосердечностью и задушевностью; он вырывается у него, как песня, — и как все искреннее, он пробуждает живое сочувствие в читателе, запоминается и не раз повторяется потом охотно.
В заключение скажем еще об одном поэте, который недавно довольно резко отделился от других: это гр. А. К. Толстой {12}. Еще и прежде в прекрасных стихах его слышна была русская струна и русское сочувствие; но в прошлом году было напечатано несколько его стихотворений, чрезвычайно замечательных. Всего замечательнее по своему, особому какому-то, строю стиха баллада '_Волки_', также '_Ой, кабы Волга-матушка да вспять побежала_' и '_Колокол_'. Хороши и стихи '_Дождя отшумевшего капли_' {13}, в них слышно раздумье о прошлых годах и какою-то искренностию звучат слова:
Не знаю, была ли в то время
Душа непорочна моя, -
Но многому б я не поверил,
Не сделал бы многого я.
Все это прекрасные стихотворения, полные мысли, мысли, которая рвется за пределы стиха, а в наше переходное время только такие стихотворения и могут иметь настоящее живое достоинство. Но особенно хорошо стихотворение, или, лучше, русская песня '_Спесь_'. Она так хороша, что уже кажется не подражанием песне народной, но самою этою народною песнею. Чувствуешь, что вдохновение поэта само облеклось в эту народную форму, которая одела его, как собственная одежда, а не как заемный костюм. Одна эта возможность, чуть ли не впервые явившаяся, есть уже чрезвычайно важная заслуга; в этой песне уже не слышен автор: ее как будто народ спел. Хотя слишком дерзко отдельному лицу решать дело за народ, но осмеливаемся сказать, что, кажется, сам народ принял бы песню '_Спесь_' за свою. Приведем эту песню:
Ходит Спесь надуваючись,
С боку на бок переваливаясь.
Ростом-то Спесь аршин с четвертью,
Шапка-то на нем во целу сажень.
Пузо-то у него все в жемчуге;
Сзади-то у него раззолочено.
Зашел бы Спесь к отцу, к матери:
Да ворота некрашены;
Помолился бы Спесь в церкви божией:
Да пол не метён.
Идет Спесь, видит: на небе радуга;
Повернул Спесь в другую сторону:
Не пригоже-де мне нагибатися.
Вот что думаем мы о наиболее замечательных современных стихотворцах. Вообще же должно сознаться, что стихотворство современное потеряло прежнюю веру само в себя: стихи пишутся вяло, пишут их без убеждения, по какому-то преданию. Эта эпоха упадка стихотворной поэзии обозначилась появлением женщин-поэтов. Но и те пишут реже, однако пишут. Одна из них одарена истинным поэтическим талантом: это К. К. Павлова.
