тоскую, и сердцем и душой я в будущем лете.
Жизнь моя, как духовное развитие, потеряла всяческий смысл. Я так и не разгадал полностью главную тайну сознания. Драгоценный внутренний Алмаз явил мне свой восхитительный Свет всего лишь краешком, как отражение. Но и этого было для меня достаточно. Вдохновенный Свет омывал и очищал изначально мою серую эго-структуру. А я мечтал познать его сокровенную великую Тайну при непосредственном, прямом восприятии и глубоком погружении…
— Если и должен явить себя драгоценный Алмаз, — думал я, — то непременно это произойдёт в деревне, в уединении, на природе. Потому как это явление есть сокровенное таинство. И мысленно я приближал, как мог, очередное лето и ожидал его, как спасительную надежду, как предвосхищение чуда и будущее волшебное исцеление от всех болезней. Я ждал самого Бога! Иногда мне казалось, что свобода моя совсем близка. Думал, что Свет явит себя этим ближайшим летом…
Хорошо бы явился мне Бог! Посидеть бы с ним за столом вот так запросто, попить с ним чайку. И сказать ему: — Отче! Я очень и очень устал. Без тебя мне так плохо! Ты же видишь, как я мучаюсь, умираю… Подари мне свой целительный драгоценный Алмаз!
Наступил март. Скоро мне собираться в дорогу. Скоро наступит моё временное успокоение на природе, а, может быть, и окончательное освобождение. Томлюсь. Гоню-разгоняю время, приближаю весеннее половодье и радость перемены мест. Неожиданно позвонили родственники: наш деревенский дом сгорел дотла… Далее сообщают: сначала загорелся дом соседа Гриши, — наверное, он спьяну сигарету не потушил. Потом огонь перекинулся и на нашу избу, — остановить пожар уже было невозможно. Такая вот печальная весть…
Деревянные дома, вообще, сгорают очень быстро. А пожарная команда, вызванная местными жителями, приехала, чтобы только зафиксировать уже свершившийся факт с одним трупом…
Увидел я мгновенно внутренним взором, как сгорает в огне так и не проснувшийся пьяный Гриша. Как поднимают пожарники из пепелища и просевшей обуглившейся кровати негнущийся и лёгкий чёрный манекен его тела. Видел, как пылает и мой родной дом. Хотелось закричать: — Стойте! Остановить! Быстрей тушите!
Полыхает жадным, ярым, громадным огнём мой дом — месть бога Агни! Треск и смрад вокруг. Кричат встревоженно ласточки, каркают вороны. Сгорает моё будущее. Очень быстро пожираются пламенем и исчезают вокруг моего дома берёзы — уже бывшие стражи. Сгибается судорожно от жары и загорается моя одинокая яблонька-дикарочка, что не дождалась меня. Со всем этим природным сознанием была у меня глубокая связь. Но вот от моей милой избы остаётся лишь пару дымящихся брёвнышек. Да обугленная глиняная печка с обломком чёрной металлической трубы. Огонь уничтожил всё: и оставленные мною записки, и любимые книги, и творческие настроения, и мою любовь к дому. Но рукописи не горят. Не сгорают и духовные любовные энергии.
Ещё я видел, как деревенский, хмурый мужик Николай, сосед по дому напротив, привязывает Гришиных старых собак и расстреливает их из ружья. Они с поджатыми хвостами преданно и недоумённо смотрят в глаза человека, но он нажимает курок…
В эту же ночь во сне я устремился к своему дому в деревне. В моём воображении он был цел! На астральном плане дом не может сгореть. Но в нём находились две зловещие и очень неприятные старухи. Они недоумённо смотрели на меня, как смотрят в фильмах ужасов Стивена Кинга вампиры, которых случайно отвлекли от кровавого мяса.
И ещё я увидел низко парящего над землёй Гришу. Наконец-то он получил временную свободу от Зелёного Змея. Но ещё очень долго его будет жечь внутренний алкогольный огонь. Очень долго Григорий будет хотеть пить. И нескончаема будет эта жажда. Но не сможет удовлетворить он своё страстное желание напиться, и будут нестерпимы и остры муки его. А потом Змей утащит его в свои мрачные, тягостные, подземные владения.
— Привет, Гриша, — сказал я ему. — Сейчас мы с тобой во сне и ты существуешь в иной форме. Ну, что? Я ведь был прав, когда утверждал, что жизнь после смерти существует?
Но, видя его рассеянный взгляд, я спросил: — Ты хоть понимаешь, что уже умер?!
— Понимаю… — растерянно выдавил он.
А у меня не стало деревенского дома, и я лишился возможности жить на природе. Уже предчувствовал, что этим летом я в городе точно задохнусь. Бог отнял у меня мою самую последнюю отдушину и надежду.
Я подошёл вплотную к самому неодолимому жизненному тупику. Проваливаюсь в беспросветные страдания глубже. Но разве может предать меня Странник? Ответь мне, мой милый и добрый читатель, разве способна обмануть Любовь!? Самому мне доподлинно известно, что законы духовной Любви абсолютны, вечны и нерушимы, но пока…
Я — ещё более одинок, подавлен, оставлен, забыт. И самое страшное — ещё впереди. Нет, я не вынесу, не понесу таких мук. Я, возможно, оборву свою жизнь…
Тяжек мой крест, Господи, боюсь не выдержу!
Но чудится мистический гул с высоты:
— Каждому даётся крест по мере его и не превышает сил его!
Я уже не несу крест, а давно пребываю в распятии. Распят!
Ранее я отпил сладкого нектара из волшебной чаши Добра — Грааля — и не сумел вобрать, вместить в себя столь необъятного счастья и радости, сколько спускалось мне. А теперь я пью горький яд страданий из иного кубка, чаши Зла — её поднёс мне дьявольский Оборотень, — и эта мера кажется мне также невыносимой. Содержимое двух чаш оказалось равновеликим, равновесным, равно…
Я погружён в абсолютный мрак!
Но, спустя некоторое время после известия о пожаре, был мне ещё один сон!
«Сначала ты увидишь Его во сне!!!»
Распахнулась неожиданно в моём сновидческом тёмном пространстве некая таинственная дверь. Она ярко и отчётливо прорисовалась в мрачном, почти чёрном, но звёздном небе. Падали в ночи звёзды. Но в проёме распахнутой двери ослепительно светило солнце. Большой сияющий небесный Алмаз протягивал свои золотистые лучи. Он благоволел ко мне и накрывал меня своей волшебной, любовной тканью. У Любви был очень яркий, бело-золотистый, прозрачный цвет. Он был очень тёплым, нежным и ласковым. Сверху начали падать цветы. На меня указал и ко мне протянулся один длинный солнечный луч. И я пошёл по этому лучу в небо и встал на небесном пороге. Здесь меня ожидал — Странник! Лицо его сияло неземным Светом. Он молча указывал мне на источник благостного сияния, которое заполнило собой всё вокруг, и я устремил свой взгляд прямо в него.
Свет разговаривал со мной. Он был живой и вечный!
Я ТОТЧАС УЗНАЛ ЕГО!
И я отчётливо увидел в нём близкое освобождение наяву.
Я узрел в нём ещё более волшебное и тайное, чем в сокровищах своих прошлых сновидений.
Свет притягивал меня. В нём было всё и вся!
Вся полнота и всё сразу!
Непостижимо разумный и мудрый свет приглашал меня в жизнь, которая никогда не кончается… Он звал, как некогда, тихо и нежно, звал меня женский голос во сне — Голос и зов моей Судьбы. Как стучался ко мне своей маленькой, упрямой детской ручкой некто… Теперь я знаю, кто это, — я сам, моя душа, мой внутренний малыш. Сновидческий двойник пробивался ко мне, заявлял о себе, он упорно врывался в моё дневное сознание. Знаю теперь и по какой двери он стучал. Дверь в космос и жизнь была открыта! Волшебный свет приглашал меня…
И я шагнул прямо в него, за небесный порог!
Примечания
