прощаясь, опустил трубку телефона на аппарат.
Он подвинул к себе портативный компьютер и стал готовить шифровку для отправки в Тель-Авив. Закончив печатать сообщение, он упал лицом на руки и зарыдал. Испытание «проклятием информации»[9] – это редкий, но несмываемый грех на душе разведчика.
– Получено «добро» на активизацию взрывателя, – негромко проговорил Христофоров, отключая номер посла. Посмотрев на Олега, он вздохнул: – Набирай номер.
Донцов быстро набрал на черной клавиатуре нужную комбинацию цифр, осталось лишь нажать кнопку «вызов».
– Эх, нельзя сообщить этому гаду, кто ему крылья обломает, – задумчиво произнес Кирилл Лялькин.
– Почему нельзя? – удивленно воскликнул Магомед Хусейнов. Переводчик склонился к трупу Рыжебородого и извлек из его кармана трубку мобильного телефона. Нажав кнопку «память», он показал на высветившиеся на миниатюрном экране цифры. – Вот его номер.
Спутниковый телефон был многоканальным, что позволило, не отключая номер, включить следующий.
– Кто будет говорить? – спросил Христофоров, когда номер был набран. Все посмотрели на сидящего в углу измученного Дядю Федора. Бывшего наемника, сняв с крестовины, привели в чувство как могли. Накололи промедолом и напичкали сиднокарбом[10], перевязали простреленное плечо. Бессильно упершись спиной о стену, он разминал затекшие руки и ноги, время от времени трогая макушку. Полковник Христофоров протянул ему телефон и предложил: – Скажи ему, морпех, напоследок пару ласковых.
Захват самолета прошел на редкость удачно, пилоты не смогли оказать никакого сопротивления. Их трупы лежали вперемежку с убитыми стюардессами и наиболее ретивыми паломниками, заполнив проход между рядами кресел. Остальных Абдулл Камаль убивать не стал; упиваясь своей властью над испуганными людьми, он заставил их читать вслух молитвы.
– Хочу посмотреть, как вам поможет ваш бог, – говорил алжирец, переступая через трупы, лежащие в проходе, и размахивая своим пистолетом. – Не поможет он вам, зато вы будете меня сопровождать до ворот рая, где нас, шахидов, встретит Аллах.
Несколько часов отделяло группу террористов от выполнения задуманного. Самолет, как смертоносный снаряд, пробивал фиолетовую черноту ночи, звезды, искрившиеся на небосводе, отражались на черной глади моря, где сейчас проводили учения боевые корабли.
Несколько минут Абдулл смотрел в иллюминатор, представляя, что его ждет за чертой жизни. Еще немного, и его мечта станет реальностью. От этих мыслей его отвлекла трель мобильного телефона.
– Что такое? – встрепенулся алжирец. Номер его телефона знал только бывший помощник Ахмат, и звонить он должен был в самом крайнем случае. К тому же здесь телефон не должен был принимать сигнал.
– Слушаю, – по-арабски произнес Камаль, поднеся трубку к уху.
– Мак туб, Бабай, – прозвучал в динамике уже знакомый голос, от звуков которого его вдруг охватил озноб. Абдулл бросил трубку на пол, ему неожиданно стало ясно, что произошло с боевиками, отправленными в Москву, что стало с его людьми, оставленными на вилле, и что теперь будет с ним самим…
– Шайтан, – успел прошептать алжирец.
Мощный взрыв поглотил самолет, и огромное огненное облако раскаленной плазмы было видно за сотни километров. Его зафиксировали боевые корабли, наземные станции слежения и спутники-шпионы, бороздящие бескрайнюю черноту космоса
ЭПИЛОГ
Бабье лето сменилось мелкими моросящими дождями, природа сменила остатки зеленого наряда на золотой и багряный.
Дожди проходили, и тут же выглядывало солнце, но оно было уже по-осеннему скупым и нежарким.
Виктор несколько дней провел в дорогом коммерческом пансионате, раны и ушибы стали заживать. Жажда жизни и молодой, здоровый организм взяли очередной реванш.
С утра опять зарядил дождь, на этот раз он был по-осеннему холодный и промозглый. Тяжелые капли сыпались с неба, затянутого тучами, и методично молотили по кровле коттеджа. Порывы ветра сбивали оставшиеся на деревьях листья, и мокрая листва устилала желтым ковром асфальт.
На территорию пансионата, поднимая каскады брызг, въехала блестящая черная «БМВ» Лялькина. Машина, снизив скорость, подкатила к крайнему приземистому коттеджу, из салона выбрался Христофоров. Оказавшись под промозглым дождем, полковник открыл зонт-автомат и, подняв его над головой, направился к дачному домику.
– Здорово, – войдя без стука в коттедж, коротко поздоровался с Виктором чекист. После рукопожатия коротко сказал: – Собирайся, поехали.
Не задавая лишних вопросов, Савченко молча оделся и вышел вслед за полковником.
Донцов и Христофоров расположились на заднем сиденье, Виктор занял место впереди, рядом с водителем. Прежде чем нажать педаль газа, Лялькин включил радио. Молодой девичий голос почти радостно сообщил:
– А сейчас новости короткой строкой. Как уже сообщалось, на брошенной загородной даче обнаружена большая группа убитых мужчин, предположительно восточной национальности. По заявлению сотрудников следственной бригады, это является продолжением серии недавних перестрелок. Как считают сыщики, так называемые «разборки» проходят за передел сфер влияния в городе. Милиционеры уверенно говорят о скором раскрытии этих преступлений и пресечении деятельности так называемых «бригад»…
– Еще о международных новостях. Ходит множество различных слухов о взрыве авиалайнера «Ту-154» с паломниками на борту, летевшими в Израиль. По утверждению многих экспертов, вполне вероятно, что это мог быть результат несанкционированного пуска ракеты ПВО с одного из боевых кораблей, принимающих участие в учениях «Голд Торнадо». Руководство учениями категорически отрицает свою вину. В данной ситуации непонятна реакция правительства Израиля, которое хранит гробовое молчание…
Что вещал дальше молодой, задорный голос, Виктор не слушал. Погруженный в свои раздумья, он невидящими глазами смотрел на мелькающие за окном пейзажи. Ему еще не верилось, что все закончено, арабские наемники уничтожены и уже никому не смогут причинить вреда, от их предводителя алжирца Бабая ни осталось и следа, он испарился в плазме взрыва, исчезнув в геенне огненной, как порождение дьявольских сил. Впрочем, это мистика, а он убежденный прагматик, верующий в крепкую руку, верных друзей, милость удачи. И в то, что если человека убивают, то это навсегда.
– Федорова «подлатали» и вчера вечером с «Вымпелом» отправили самолетом в Москву. Сейчас он в госпитале ФСБ, состояние удовлетворительное. Врачи утверждают, что скоро пойдет на поправку, – почему-то весело говорил Христофоров, обращаясь к Савченко.
Виктор к новости отнесся равнодушно. Еще в подвале особняка, когда увидел Николая, избитого, раненого, но живого, с трубкой спутникового телефона, дающего последние наставления Бабаю перед отправкой на тот свет, был уверен: матерого волчару ничего не возьмет, и все его раны заживут как на собаке. Бывшему наемнику по сравнению с ним намного легче, он живой и гражданин своей страны. А он, младший сержант морской пехоты Виктор Савченко, официально мертвый герой и, кроме доброй памяти, больше ни на что не имеет права.
– Я так думаю, после выздоровления Дядя Федор вернется обратно в Черноморск, – вставил Кирилл Лялькин. —А че, правильно, город курортный, море теплое. Тем более здесь у него еще и «белокурая Жизель» с квартирой, машиной…
– Курортный город, пышнотелая мамзель со всеми наворотами, что еще надо, чтобы встретить старость? – перефразировал текст из «Белого солнца пустыни» Донцов.
– Ладно, хватит языки чесать. Подготовьте документы, подъезжаем к государственной границе, – оборвал их полковник Христофоров.
На плечо Виктора легла сверкающая глянцем книжица нового паспорта с золотым двуглавым орлом. Взяв паспорт, Савченко не глядя сунул его в карман и, не поворачивая головы,спросил:
– Ну, и как теперь меня зовут? – За последнюю неделю он поменял с полдюжины паспортов и других
