Наташа (указывает пальцем на Феликса). Я — за него.
Курдюков. Не по правилам!
Наташа. Пусть он тебя удавит, а я ему помогу.
Курдюков хватается за лицо руками и с тоненьким писком съезжает по стене на пол.
Павел Павлович. Магистр, а может быть, Феликс Александрович просто плохо себе представляет конкретную процедуру? Может быть, нам следует ввести его в подробности?
Иван Давыдович. Может быть. Попробуем. Итак, Феликс Александрович, когда вы выбрали бессмертие, вы тотчас становитесь соискателем. В этом случае мы утверждаем вашу кандидатуру простым большинством голосов, и тогда вам с господином Курдюковым останется решить вопрос между собой. Это может быть поединок, это может быть жребий, как вы договоритесь. Мы же, со своей стороны, сосредоточиваем свои усилия на том, чтобы ваше… э-э… соревнование… не вызвало нежелательных осложнений. Обеспечение алиби… избавление от мертвого тела… необходимые лжесвидетельства… и так далее. Теперь процедура вам ясна?
Феликс (решительно). Делайте что хотите. В «шестой лишний» я с вами играть не буду.
Павел Павлович (потрясенный). Вы отказываетесь от шанса на бессмертие?
Феликс молчит.
Павел Павлович (с восхищением). Господа! Да он же любопытная фигура! Вот уж никогда бы не подумал! Писателишка, бумагомарака!.. Вы знаете, господа, я, пожалуй, тоже за него. Я — консерватор, господа, я не поклонник новшеств, но такой поворот событий! Или я ничего не понимаю, или теперь уже новые времена наступили наконец… Хомо новус?
Курдюков (скулит). Да какой там хомо новус! Что вам, глаза позалепило? Продаст же он вас! Продаст! Для виду сейчас согласится, а завтра уже продаст! Да посмотрите вы на него! Ну зачем ему бессмертие? Он же гуманист, у него же принципы! У него же внуков двое! Как он от них откажется? Феликс, ну скажи ты им, ну зачем тебе бессмертие, если у тебя руки будут в крови? Ведь тебе зарезать меня придется, Феликс! Как ты своей Лизке в глаза-то посмотришь?
Наташа (насмешливо). А что это он вмешивается? Что он лезет? Где это видано, чтоб отговаривали?
Курдюков (не слушая). Феликс! Ты меня послушай, я ведь тебя знаю, тебе же это не понравится. Ведь бессмертие — это и не жизнь, если хочешь, это совсем иное существование! Ведь я же знаю, что ты больше всего ценишь… Тебе дружбу подавай; тебе любовь подавай… А ведь ничего этого не будет! Откуда? Всю жизнь скрываться, от дочери скрываться, от внуков… Они же постареют, а ты нет! От властей скрываться, Феликс! Лет десять на одном месте — больше нельзя. И так веками, век за веком! (Зловеще.) А потом ты станешь такой, как мы. Ты станешь такой, как я! Ты очень меня любишь, Феликс? Посмотри, посмотри повнимательнее, я — твое зеркало.
Все слушают, всем очень интересно.
Павел Павлович (блеет одобрительно). Неплохо, очень неплохо изложено. Я бы еще добавил из Шмальгаузена: «Природа отняла у нас бессмертие, давши взамен любовь». Но ведь и наоборот, господа! И наоборот!
Курдюков (не слушая). Это же нужен особый талант, Феликс, — получать удовольствие от бессмертия! Это тебе не рюмку водки выпить, не повестуху настрочить…
Феликс. Что ты меня уговариваешь? Ты своих вон динозавров уговаривай, чтобы они от меня отстали! Мне твое бессмертие даром не нужно…
Павел Павлович. Позвольте, позвольте! Не увлекаетесь ли вы, Феликс Александрович? Как-никак бессмертие есть заветнейшая мечта рода человеческого! Величайшие из великих по пояс в крови не постеснялись бы пройти за бессмертием!.. Не гордыня ли вас обуревает, Феликс Александрович? Или вы все еще не верите?
Феликс. Во-первых, я действительно вам не верю…
Павел Павлович. Но это же, простите, глупо. Нельзя же в своем рационализме доходить до глупости!
Феликс. А во-вторых, вы мне предлагаете не бессмертие. Вы мне предлагаете совершить убийство.
Курдюков (страстно). Убийство, Феликс! Убийство!
Феликс. Величайшее из великих — ладно. Знаю я, кого вы имеете в виду. Чингисхан, Тамерлан… Вы мне их в пример не ставьте, я этих маньяков с детства ненавижу…
Курдюков (подхалимски). Живодеры, садисты…
Феликс. Молчи! Ты мне никогда особенно не нравился, чего там… а сейчас вообще омерзителен. Такой ты подонок оказался, Костя, просто подлец… Но убить! Да нет, чушь какая-то… Несерьезно.
Павел Павлович. А вы что же, друг мой, хотите получить бессмертие даром? Забавно! Много ли вы в своей жизни получили даром? Очередь в кооператив получить — и то весь в грязи изваляешься… А тут все-таки бессмертие!
Феликс. Даром я ничего не получил, это верно. Но и в грязи никогда не валялся…
Курдюков. Ой ли?
Феликс. Да уж задниц не лизал, как некоторые! Я работал! Работал и зарабатывал!
Павел Павлович. Ну, вот и поработайте еще разок…
Феликс (угрюмо). Это не работа.
Клетчатый и Наташа (в один голос). Почему это не работа?
Павел Павлович ухмыляется. Феликс оглядывает их всех по очереди.
Феликс. Господи! Подумать только — Пушкин умер, а эти бессмертны! Коперник умер. Галилей умер…
Курдюков (остервенело). Вот он! Вот он! Моралист вонючий в натуральную величину! Неужели вы и теперь не понимаете, с кем имеете дело?
Наташа. Да-а, Феликс… Я, конечно, не Галилей, но Афродитой, помнится, ты меня называл, и не раз…
Павел Павлович (поучительно). Что жизнь, что бессмертие — и то и другое нам дарует Фатум. Только жизнь дается нам — грехами родителей — бесплатно, а за бессмертие надобно платить! Так что мне кажется, господа, вопрос решен. Феликс Александрович погорячится-погорячится, да потом и поймет, что жизнь дается человеку один раз, и коль скоро возникла возможность растянуть ее на неопределенный срок, то таковой возможностью надлежит воспользоваться независимо от того, какая у тебя фамилия — Галилей, Велизарий, Снегирев, Петров, Иванов… Феликсу Александровичу не нравится цена, которую придется ему за это платить. Тоже не страшно! Внутренне соберется, надуется… ну, нос зажмет в крайнем случае, если уж так его с души воротит… Кстати, вы, кажется, вообразили себе, Феликс Александрович, что вам предстоит перепиливать сопернику горло тупым ножом или, понимаете ли… как он вас, понимаете ли… стамеской… или шилом…
Курдюков. Только на шпагах.
Павел Павлович. Ну зачем обязательно на шпагах? Две пилюльки, совершенно одинаковые на вид, на цвет, на запах… (Лезет в часовой кармашек, достает плоскую округлую коробочку, раскрывает и показывает издали.) Вы берете себе одну, соперник берет оставшуюся… Все решается в полминуты, не более… и никаких мучений, никаких судорог, рецепт древний, многократно испытанный… И заметьте, мук совести никаких: Фатум!
Курдюков (кричит). Только на шпагах!
Наташа (задумчиво). Вообще-то на шпагах зрелищнее…
Павел Павлович. Во-первых, где взять шпаги? Во-вторых, где они будут драться? В этой комнате? На площади? Где? В-третьих, куда деть труп, покрытый колотыми и рублеными ранами?.. Хотя, разумеется, это гораздо более зрелищно. Особенно если принять во внимание, что Феликс Александрович сроду шпаги в руке не держал… Это вы совершенно правильно подметили, деточка: такие бои особенно
