исключением вояк. Мыс Руссо покинем систему, а твои людишки смогут преспокойно и дальше влачить свое жалкое существование, занимаясь любимыми исследованиями. Договорились?

Не знаю, был ли хоть какой-то ответ. Через полминуты Финн просто повесил трубку.

Я посмотрел на Финна, он — на меня.

— Тебе лучше застегнуться, — сказал он мне.

— На хрена? — поинтересовался я. — И что в этих баках?

— Пыль с кольца… фильтрат верхних слоев атмосферы планеты… грязь с Ариэля и Умбриэля.

— А что за чертовы букашки? Он пожал плечами.

— Да здесь всякой дряни полно. Вирусы, бактерии… и вообще Бог знает что.

Наверное, я поглядел на него как на сумасшедшего.

— Так на кольцах Урана полно бактерий? Но это невозможно!

Он смерил меня гнусным взглядом.

— Я и не ждал, что ты об этом можешь знать, — презрительно бросил он. — Но могу поспорить на половину нашего корабля, что доктора Аюб Хана гораздо больше заботит содержимое этих баков, чем интересы Крамина и его мордоворотов.

Телефон зазвонил опять, и я поднял трубку.

— Слушаю.

— Все в порядке, мистер Мартин, — произнес Аюб Хан, у которого явно были нелады с узнаванием по голосу. — Грузовозу, транспортирующему «Мистраль», дан приказ вернуться. Он прибудет примерно через четыре часа. Можете подниматься на борт и лететь.

Я заморгал. Потом посмотрел на Финна и сказал:

— Ты был прав. Они отдают корабль.

— Победа! — выкрикнул он, не сумев скрыть за этим радостным восклицанием собственного удивления. Значит, сам он далеко не был уверен, что все получится. И тут, прямо на моих глазах, из него хлынул фонтан самодовольства и бахвальства. Теперь он был точно уверен: умный он мужик, хотя сам, в общем, никогда в этом и не сомневался.

— Спасибо, доктор Хан, — довольно неуклюже произнес я в трубку. — Очень любезно с вашей стороны. С радостью будем ждать.

Я не поверил ни единому его слову. И то, что испытывал я тогда, было чем угодно, только не радостью.

Глава 5

Как утверждают поэты, самые отлично составленные планы идут вкривь и вкось, когда они зависят от слаженных действий большого количества участников. Причем, как утверждают те же поэты, такое случается не только у людей, но и у мышей. Что уж тут говорить о планах, скроенных на живую нитку!

— Ты всерьез полагаешь, что они дадут нам просто так уйти? — спросил я у Финна.

— А ты можешь предложить что-нибудь получше? — огрызнулся он в ответ. Стерильный костюм был по-прежнему на нем, но шлем расстегнут, чтобы иметь возможность говорить. Свой я вообще не надевал.

Ничего лучше предложить я не мог. У меня вообще не было никаких идей. Но и к плану Финна потерял остатки доверия. Он, похоже, обладал слишком буйным воображением, уже неоднократно его подводившим. И уже не в первый раз я клял судьбу, что свела меня с ним. Из всех знакомых мне людей, которых только можно было встретить на затерянном планетоиде, вращающемся вокруг Урана, он был, вероятно, единственным, кто мог настолько усложнить мои проблемы. У всех остальных наверняка хватило бы ума и порядочности не втягивать меня в свои дела.

— Итак, кто же ты теперь, называющий себя Джеком Мартином? — спросил я его.

Он ответил мне кислой миной.

— Дезертир из военно-космических сил. Помимо всего прочего.

Не скажу, чтобы меня это сильно удивило.

— А прочее это что?

— Ничего серьезного. Так, воровство. Он помолчал, затем продолжил:

— Меня призвали, как только я вернулся с Асгарда. Все было бы о'кей, если б я оставался там, но меня тошнило от этого места. От этих мерзких гуманоидов и холодных, темных пещер. Вернувшись, провернул несколько компьютерных афер с поддельными идентификаторами. Это было несложно. Но теперь невозможно и шагу ступить ни на Земле, ни на Марсе, чтобы за тобой не тянулся электронный след, как вонь от скунса. Даже в Австралии стало припекать. Пришлось возвращаться на пояс; да и оттуда пора было делать ноги. Здесь торчу уже год. Аюб Хан просек, кто я такой, но виду не подал. Сам понимаешь: не от врожденного великодушия. Большой пользы я для него не представляю, даже несмотря на свои особые навыки, но найти мне замену — тоже непросто. Да и незаконно. Поэтому он приставил кое-кого следить за мной. А когда тебя обложат с двух сторон… Я много бы дал, чтобы вернуться на Асгард, даже если он весь, к чертям, замерз. Или на какую-нибудь колониальную планетку. Никогда не был в колониях. А ты?

— Да ты прямо-таки маленький Наполеон преступного бизнеса, — произнес я. Еще в старые дни я знал, что ты добром не кончишь. Микки сейчас, должно быть, ворочается в гробу.

— Но здесь ведь не одного меня разыскивают за дезертирство, не так ли?

— Я не виновен.

— Ну да. Ты настоящий герой войны, Руссо. Ты делал свое скромное дело ради дорогой старушки Земли, ползая в абсолютном нуле где-то на задворках галактики. Это правда, что твои боссы приторговывали суперсолдатам и андроидами с саламандрами?

То был удар ниже пояса, но я мог понять эту точку зрения. Тетраксы действительно поставляли стратегические материалы саламандрам, включая технологии, разработанные ими в результате наших поисков на Асгарде. Возможно, мои находки по ходу дела внесли в это свой вклад. Однако меня интересовало, не продавали ли тетраксы кое-что и нашей стороне. Это было бы логично. То, что человеческая цивилизация основывалась в первую очередь на машинных, а не на биологических технологиях, делало разработки тетраксов еще более привлекательным предметом торговли.

— Ладно, — сказал я Финну. — Робин Гудов здесь нет. Но теперь мы с тобой станем настоящими преступниками, если не передумаем и не сдадимся.

— Ха-ха, — произнес он без тени юмора.

— Я серьезно, — сказал я ему. — Можешь стрельнуть в меня из плевуна и стать героем. Скажешь, что я тебя шантажировал, поскольку знал твое настоящее имя. Или я могу стрельнуть в тебя и сказать, что только сейчас понял, какой ты козел и неудачник.

От такого предложения в восторг он не пришел.

— Так что в действительности ты нашел на Асгарде? — спросил он, меняя тему разговора на менее неприятную. Я решил, что разговаривать лучше, чем молчать.

— Вниз идет очень много уровней, — ответил я без особого энтузиазма. — Их там тысячи. И общая их площадь больше, чем площадь всех вместе взятых материнских планет и колоний всех гуманоидных цивилизаций галактики. А если они к тому же населены, то народу внутри этого шарика жуть как много.

— Знаешь, что я по этому поводу думаю? — изрек он.

— Догадываюсь. Я слыхал все теории, которые есть насчет Асгарда. Самая популярная в широких кругах, это что Асгард — тот же Ноев Ковчег, уплывший от космической катастрофы в черной галактике незнаемо сколько эонов назад.

По его лицу я понял, что попал в точку. Он беспомощно заметался мыслями, пытаясь изобрести еще хоть что-нибудь, лишь бы показать, что я не угадал.

— Это мог быть какой-нибудь зоопарк, — сказал он наконец. — Или это могли быть беглецы из нашей собственной галактики, сохранившиеся с тех времен, когда ни одни нынешние гуманоиды еще не выходили в космос. Ведь говорят же, что неспроста все гуманоидные цивилизации нашего рукава примерно одного возраста, а гуманоидные расы очень похожи. Ребята на Весельчаке предполагают, что у всех у нас общие предки, а землеподобные планеты были созданы в далеком прошлом какими-то родительскими разумными существами.

— Я слыхал, как другие оспаривают эти теории.

— А ты сам-то, умник, что думаешь? — спросил он с легкой насмешкой в голосе.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату