управлении
Прутик просиял от гордости и представил себя преследующим Великую Бурю. Корабль швыряет из стороны в сторону, вверх и вниз, пока он соединяется с вихревым ветром, а затем штормрейсер проваливается в пустоту и безмолвие внутри бури…
— Слушай внимательно! — прошипела Помогарь.
Прутик виновато взглянул на нее.
— Но я слушаю! — попытался было возразить он.
— Да ну? — усомнилась птица, сердито нахохлившись. — Так вот, как я и говорила, Профессор объяснил Вилниксу, что если приближение Великой Бури подтвердится, то, как того требует обычай, Квинтиниус Верджиникс немедленно пройдет обряд посвящения в рыцари и его снарядят в Сумеречный Лес, И если небу будет угодно, он вернется с грозофраксом.
Вилникс расплылся в своей неподражаемой улыбке — загадочной улыбке рептилии. Теперь наконец настал момент спросить о главном предмете, из-за которого он и затеял разговор. «А этот… грозофраке… — начал он как можно небрежнее. — Когда я был в Рыцарской Академии, о нем говорили как о самом чудесном веществе из всех существующих на свете. Говорили также, что осколки грозофракса не что иное, как чистая молния». Он коварно продолжал своим елейным голоском: «Неужели это правда?»
Профессор Темноты серьезно кивнул, и когда заговорил вновь, то казалось, что он торжественно цитирует древнее предание. «То, что люди называют грозофраксом, — провозгласил он, — рождается в лучезарном чреве Великой Бури — в центре могучего вихря, который раз в несколько лет возникает далеко-далеко за пределами Края. Он вбирает в себя тысячи сухих раскаленных ветров, которые воют и искрятся, рассекая небо в направлении Сумеречного Леса. Там, над Сумеречным Лесом, Великая Буря разрешается одним-единственным мощнейшим снопом молнии, который пронзает толстый слой сумеречного тумана и вонзается в мягкую плоть земли. Сноп мгновенно превращается в твердый грозофракс, излучающий волшебный свет в вечной лесной полутьме. Благороден и славен тот, кому выпадет честь лицезреть сей священный миг!»
Глаза Вилникса загорелись алчным огнем. Чистая молния! Его пронзила мысль: какой же силой должен обладать каждый кусочек грозофракса! Он поднял глаза и спросил Профессора: «А… э-э-э… А как он выглядит в точности?»
«Это кристалл несравненной красоты, — лицо Профессора озарила благоговейная улыбка, — он горит, светится, искрится…»
«И, несмотря на это, он тяжелый, — вставил Вилникс. — По крайней мере, я такое слышал. Но насколько он тяжел?»
«В сумерках своего рождения он не тяжелее песка. Однако в абсолютной темноте казначейства, в самом центре Санктафракса, щепотка грозофракса весит больше, чем тысяча бревен железного дерева, — объяснял Профессор. — Он способен уравновесить отталкивающую силу нашей летучей скалы. Без него Санктафракс давным-давно порвал бы все свои крепления и улетел в открытое небо…»
Вилникс притворился озадаченным: «Вот чего я не могу понять: если кристаллы грозофракса такие тяжелые, то как вообще их можно доставить в казначейство?»
Профессор испытующе посмотрел на молодого человека.
— Возможно, — прервала свой рассказ Помогарь, — на мгновение он усомнился в добрых намерениях ученика. Я не знаю этого. Я также не могу сказать, что в конце концов побудило Профессора поделиться с Вилниксом секретом. Но, как бы то ни было, он доверился ученику, и именно этому решению суждено было изменить ход истории Санктафракса.
«Его переносят в световой коробке, — сказал Профессор, — которую настраивают так, чтобы она излучала свет, подобный сумеречному».
Вилникс отвернулся, чтобы скрыть ликование. Если световую коробку используют, чтобы принести грозофракс в казначейство, то, несомненно, ее можно использовать и для того, чтобы вынести его оттуда! «А можно мне хотя бы взглянуть на грозофракс?» — нерешительно спросил он.
«Конечно же нет!!! — рявкнул Профессор Темноты, и Вилникс понял, что зашел слишком далеко. — Никому не позволено видеть грозофракс, за исключением Рыцарей-Академиков и стража казны, коим являюсь я сам. Если недостойный осквернит своим взглядом небесную чистоту грозофракса, за это небу противное деяние его ждет смерть!» — со свирепостью воскликнул Профессор.
Помогарь выдержала эффектную паузу, а затем продолжала:
— В тот миг ветер резко переменился, и летающую скалу Санктафракса стало сносить к западу и резко дергать, так как цепи натянулись.
«Я все понял», — смиренно произнес Вилникс.
«Ах, Вилникс, — продолжал Профессор уже спокойно, — хотелось бы мне знать, насколько правильно ты все понял. Много таких, кто жаждет использовать грозофракс в корыстных целях. Бессовестные ветроведы и вероломные облакологи, не долго думая, стали бы исследовать его… ощупывали бы его… — Профессор содрогнулся от негодования, —
Помогарь умолкла на некоторое время, а затем продолжала рассказ:
— Если бы уже известный нам страж казны ранним утром следующего дня не дремал на своем посту, то он непременно увидел бы долговязую фигуру, тайком крадущуюся от казначейства по коридору. Костлявые руки самозванца крепко сжимали световую коробку. Внутри коробки лежало несколько осколков грозофракса.
Прутик охнул от изумления. Вилникс действительно украл грозофракс!
— Подлиниус поспешно вернулся в Ученическую Лабораторию, которая находилась на последнем этаже Башни Дождеведов, — рассказывала тем временем Помогарь. — С торжествующим видом он положил коробку перед группкой нетерпеливо ждавших молодых дождеведов и широким жестом открыл крышку. Кристаллы грозофракса сверкали и переливались огнями так, что их невозможно было сравнить ни с чем виденным прежде! «Чистая молния, — промолвил Вилникс. — Если нам удастся освободить и использовать ее энергию, мы станем самыми могущественными академиками за всю историю Санктафракса!»
Долгие часы трудились дождеведы, пытаясь растворить, заморозить, расплавить грозофракс или смешать его с другими веществами, но все их старания оказались тщетными.
За окном солнце клонилось к закату, окрашивая все в теплые золотистые тона.
Внезапно в порыве отчаяния Вилникс размахнулся и изо всей силы яростно ударил пестиком по грозофраксу. В следующий миг Вилникса охватило раскаяние: ведь он уничтожил бесценный кристалл!
Помогарь прищурилась:
— Ну, так он подумал сначала. Однако, присмотревшись внимательнее, Подлиниус увидел результат своего поступка: кристалл превратился в порошок бурого цвета, который, подобно ртути, скользил по дну ступки. «Я не знаю, что получилось, — обратился Вилникс к окружающим, — но давайте попробуем еще раз».
Второй осколок они положили в другую ступку. За окном смеркалось. Все подмастерья сгрудились вокруг стола, за исключением Вилникса, который переливал текучее пылеобразное вещество в склянку. Пестик с размаху опустился в ступку — ба-ба-а-ах!!! Раздался оглушительный взрыв.
Прутик отпрянул от неожиданности.
— Вне всякого сомнения, энергия молнии была освобождена, — фыркнула Помогарь. — Но с какими жуткими последствиями! От взрыва разнесло по камешку полбашни Дождеведов, ударная волна прокатилась по всему Санктафраксу, а древняя Великая Цепь едва не лопнула от сильнейшего натяжения и вибраций. Все подмастерья были убиты во время взрыва. Все, за исключением одного.
— Вилникса Подлиниуса! — прошептал Прутик.
— Совершенно верно, — подтвердила Помогарь. — Едва живой, лежал он на полу, крепко прижимая к груди склянку. Вокруг распространялся запах миндаля. «Что же было не так во второй раз? — раздумывал Вилникс. — Что произошло?»
Когда он попытался подняться, капля крови из глубокого пореза на его щеке упала в склянку. В то самое мгновение, когда капля соприкоснулась с пылью, густая красная кровь превратилась в кристально чистую воду…
