очень устал.
Шатов закрыл за собой дверь. Снял промокшие насквозь кроссовки. Грязищи-то сколько! Нужно помыть, сказал себе Шатов. Обязательно, пообещал себе Шатов, потом.
Рубашку – долой. Джинсы – прочь. И трусы.
Он хочет выкупаться. Смыть с себя грязь, боль, чужую смерть.
Шатов остановился перед зеркалом и заглянул в глаза неизвестного мужика.
– Привет!
Мужик выглядел плохо. На лице запеклась кровь, губы напухли. Бровь рассечена и до сих пор кровоточит.
– Досталось тебе, мужик, – усмехнулся Шатов, – крепко досталось. Но ты держишься молодцом. Вот мы тебя сейчас помоем холодной водой.
Шатов повернул кран, и вода с шумом полилась на дно пустой ванны.
– Прошу, – сказал Шатов, – мыться подано.
Он попытался поднять ногу, чтобы стать в ванну, но не смог. Присел на край ванны и подставил под струю воды руку. Вода разлетелась в стороны холодным веером.
– Тебе помочь, Евгений Шатов?
– Помочь, – не оборачиваясь, согласился Шатов.
Сегодня он свободно разговаривает со всеми, с живыми, мертвыми. С Драконом даже пришлось говорить.
– Ты пришел, Евгений Шатов.
Шатов смотрел не отрываясь в зеркало. Этого не может быть.
Теплые руки коснулись его тела:
– Что с тобой, Евгений Шатов?
– Ничего. Я вернулся.
– Я вижу, – сказала Вита.
– А ты…
– Мне дал ключи твой знакомый. Сказал, что тебе нужно, чтобы я ждала здесь. Я ждала, Евгений Шатов. И я дождалась.
– Я вернулся, Вита, – улыбнулся Шатов, и у небритого мужчины в зеркале из разбитой губы потекла кровь.
Женщина, прижавшаяся к плечу того мужчины, осторожно коснулась его лица:
– Зачем ты завел себе шрамы, Евгений Шатов. Ты мне нравился и без них.
– Так получилось. Там всем выдавали, а я от жадности попросил побольше.
– Так ты еще и жадина, Евгений Шатов!
– Еще какой!
– Это большой недостаток… – Вита осторожно поцеловала его в плечо.
– Я тебя люблю, Вита.
– Я знаю.
– Ты не понимаешь, – Шатов протянул руку к зеркалу и коснулся отражения ее лица, – я тебя люблю. И я хочу…
– Ты хочешь вымыться, Евгений Шатов, – решительно сказала Вита, – я тебе помогу.
– Помоги.
Шатов покачнулся, и Вита взяла его за руку.
– Все нормально, – сказал Шатов. – Или нет. Все не нормально, все великолепно. Все восхитительно. Все…
Он каждой клеточкой тела впитывал прохладу воды и нежность ее рук. Все остальное – чушь. Только эти руки. Только эти руки.
Он позволил себя вытереть и отвести в комнату.
– Ложись, Евгений Шатов.
– Я немного устал, – пожаловался Шатов, – я невероятно устал.
– Чем ты занимался все это время, Евгений Шатов?
– О, – чувствуя, что засыпает, улыбнулся Евгений Шатов, – я сражался с драконом.
– За сокровища?
– За жизнь прекрасной дамы.
– И кто же она?
