Когда Тояма показал, что немного разозлился, Ёсино, как бы сдаваясь, поднял вверх руки и сказал:
— Я понял. Давайте поговорим начистоту. Казуюки Асакава, который работал в главном офисе издательства, расследовал некие происшествия. В ходе этого возникла необходимость в информации о Садако Ямамуре. Однако обстоятельства не позволили Асакава оторваться от других дел. Он попросил меня проверить всю информацию, связанную с Садако Ямамурой двадцать четыре года назад.
— Что за происшествия? — спросил Тояма, нагнувшись вперед.
— Это... ну... Асакава не рассказал мне всего полностью, а потом попал в аварию и, не приходя в сознание, позавчера умер. Истинное положение вещей, почему он упорно интересовался информацией о Садако Ямамуре, для меня тоже загадка.
Тояма, пытаясь понять, ложь это или правда, заглянул в глаза Ёсино. Должно быть, по большей части это не ложь. Однако казалось, что все-таки он что-то скрывает.
Ёсино, по требованию Асакавы, последовательно проводил расследование и в ходе его добрался до Тоямы. Посетив зал для репетиций театральной студии «Полет», Ёсино первым делом выбрал однокурсников, поступивших в труппу в качестве учеников в феврале 1965 года. Автобиографии, которые были сданы во время экзаменов на поступление в труппу, и сейчас хранились в дирекции студии. Насколько Тояма помнил, однокурсников было восемь человек. Если бы он опросил всех, наверно, собрал бы сведения о Садако Ямамуре.
— Вы и других расспрашивали?
Из однокурсников он помнил только два-три имени. Сейчас он уже не общается с ними и совершенно не знает, где они и чем занимаются.
— Из состава театральной труппы «Полет» в 1965 году можно связаться, включая вас, с четырьмя людьми.
— Значит, кроме меня вы связывались еще с тремя.
Ёсино утвердительно кивнул:
— Да, я разговаривал с ними по телефону.
— С кем вы говорили?
— С господином Ино, Китадзимой и госпожой Като, с этими тремя.
Когда прозвучали имена, перед глазами всплыли лица, которые находились в забытьи на дне памяти, понемногу становясь реальными. Это были образы еще невинных двадцатидвухлетних людей.
Это имя было совершенно забыто. Он был мастером пантомимы, и его любили второкурсницы.
Из-за маленького роста его почти не замечали, он прекрасно декламировал и настолько был талантлив в этом, что его использовали в качестве рассказчика. Он тоже втайне был влюблен в Садако Ямамуру.
Ее на самом деле звали Кэйко. Из-за приземленного имени режиссер Сигэмори наградил ее смешным псевдонимом — Юрако Тацумия.
Она была очень красивой девушкой и совершенно не собиралась становиться лицедеем. Когда режиссер сам дает имя, отказываться не годится, но Тояма помнил, как она не могла скрыть своих переживаний. Когда, например, она выпивала с компанией приятелей и те начинали подтрунивать над ее псевдонимом, у нее на лице появлялось выражение, словно она вот-вот заплачет, и она обижалась.
А вот кто не отказался бы от псевдонима, так это Садако Ямамура. Ее имя казалось старомодным и не соответствовало ее внешности, красавицы современного образца. Когда ее поспешно ввели в спектакль, нужно было дать ей подходящий псевдоним. Но Сигэмори оставил в первом спектакле ее настоящее имя.
Только когда Ёсино произнес имена, нахлынули воспоминания. Тояма справился с охватившими его чувствами и спросил об одном закравшемся сомнении:
— Этим троим, Ино, Китадзиме и Като, вы только звонили по телефону?
Он надеялся, что Ёсино без слов поймет стоящий за этим вопрос — почему вы встретились только со мной?
— Я вам тоже сначала позвонил.
— Да, понимаю. Но с другими троими вы ограничились лишь телефонной беседой, почему вы решили встретиться только со мной?
Ёсино растерянно заглянул в лицо Тоямы. Казалось, он был немного озадачен тем, что дошло до этого вопроса.
— Вы не знаете? Все трое дружно сказали, что в то время между вами и Садако Ямамурой существовала особая связь.
Опустошенный, Тояма бессильно откинулся на спинку стула.
— Вот почему...
Наконец-то он понял, почему Ёсино с тремя другими ограничился только телефонными переговорами, а с ним захотел встретиться лично.
Не только от работников театральной труппы, даже от близких друзей-однокурсников он хотел скрыть свои отношения с Садако Ямамурой. Однако, похоже, глаза однокурсников видели все насквозь. Это произвело на них довольно сильное впечатление, раз и сейчас, спустя двадцать четыре года, они помнят об этом. Скорее всего, это из-за Садако Ямамуры. Или объектом любопытства стала их связь как таковая?
— Если можно, не могли бы вы рассказать мне?
Тояма опустил голову и перевел взгляд на заинтересованное лицо Ёсино.
— О чем?
— Почему Садако Ямамура в 1966 году внезапно пропала после весенних спектаклей?
Ёсино задавал вопрос о причине исчезновения Садако Ямамуры, подозревая, что Тояма, у которого были с ней близкие отношения, должен был знать это наверняка. Пусть даже он не знал, что было с ней после исчезновения, хорошо бы хоть причину исчезновения объяснил... Ёсино, как голодный волк, готов был проглотить что угодно.
— Откуда я знаю?
У Тоямы не было пищи, утоляющей голод. Почему она бросила его, даже не сообщив, куда отправилась? Если бы он это знал, все эти годы и месяцы, с двадцати трех лет до настоящего времени, наверно, были бы более светлыми.
— О, кстати, я хочу вам показать кое-что интересное.
Ёсино порылся в кейсе и достал сценарий.
На ветхой обложке значилось следующее.
Театральная студия «Полет»,
11-е представление
2 акта, 4 действия
«Девушка в черном»
Автор и постановщик Юсаку Сигэмори
Скопированный, переплетенный, это был сценарий того представления.
Тояма невольно протянул руку к сценарию, взял его и раскрыл на середине. Знакомый запах двадцатичетырехлетней давности.
— Как это к вам попало?
Слова вырвались сами собой.
— Я пообещал вернуть и одолжил его в дирекции студии. В марте 1966 года Садако Ямамура была дублером в этих спектаклях и исчезла почти в то же время, как они закончились. Что случилось? Мне кажется, что должна быть какая-то связь между исчезновением и выступлением в спектакле.
— Вы читали?
— Конечно... но это сценарий постановки, хоть я и читал его, плохо в нем разобрался.
