– Ничего определенного. Только ощущения, – и, улыбнувшись, добавил: – А они, как правило, меня не подводят.
– Объясни.
– Охрана меня что-то уж очень внимательно разглядывает, прежде такого интереса к своей персоне я не замечал.
Фартовый отмахнулся.
– Брось! Они уже привыкли к тебе. Ну что там у тебя, рассказывай, – потребовал он нетерпеливо.
Сивый сидел на добротном крепком стуле, откинувшись на его высокую спинку. Он всегда устраивался именно на это место, не подозревая о том, что оно являлось любимым местом хозяина. Но Фартовый не обращал внимания на подобные мелочи, он мог и не такое простить своему гостю.
– Как она?..
– Понемногу привыкает. Муж от нее без ума, еле отпустил сюда из Англии.
– Она красивая, – согласно, и с какими-то мечтательными интонациями, так не свойственными его внешности и характеру, протянул Фартовый. – Вылитая мать!
– Это еще не все, – несколько задумчиво сообщил гость.
– В чем дело?
– У меня есть информация, что ее знакомство с будущим мужем не было простой случайностью.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Все это тонко подстроенная акция конторы.
Заключения Тарасова никогда не строились на догадках, за каждым его словом стояла проверенная информация. Другое дело, что он никогда не распространялся о своих источниках, но от него этого никто и не требовал.
Пальцы Фартового невольно вцепились в подлокотники.
– Когда ее завербовали?
– Скорее всего, когда она училась в институте. Во время учебы у нее был роман с одним парнем, – Фартовый слегка кивнул, давая понять, что знаком с этой историей. – Мне думается, что она уже тогда входила в оперативную разработку, а может быть, и сама являлась инициативником. Контора сделала все, чтобы отвадить ее от этого парня, а потом подложила ее под английского дипломата. Девочка она красивая и могла покорить сердце любого. Расчет чекистов оказался очень верным, вскоре дипломат на нее запал, а потом пригласил ее к себе в Англию уже как невесту.
– Зачем им нужно было вербовать ее?
– В этой оперативной комбинации намечались сразу две цели, – поднял Тарасов два пальца. – Этот англичанин весьма неглупый малый, я не сомневаюсь в том, что он будет расти и дальше. Не исключено, что с такими крепкими мозгами, как у него, его могут пригласить работать в МИ-6. А кто лучше всего знает о делах мужа, как не его собственная жена?!
– Понятно. Ну а вторая цель?
– Вторая... – на лице Прохора Тарасова промелькнула какая-то странная улыбка. – Она не менее интересна. Отцом этого дипломата оказалась весьма любопытная личность, некто Горовой Остап Ильич. Тебе ни о чем не говорит эта фамилия?
– Не слышал.
– Когда-то он был сотрудником КГБ, потом перебежал на Запад. С профессиональной точки зрения он был весьма ценным агентом. Знал методы работы не только русских, но и всех прочих разведок восточных стран. В МИ-6 он пришелся ко двору. Англичане его засекретили, он сменил фамилию, имя. Вскоре женился на аристократке и стал вхож в высший свет. Вот его-то сын Ричард и женился на Веронике. А его папаша сейчас тоже нелегально прилетел в Россию.
– Так чего же от него хотят чекисты? Если они знают, что он здесь, тогда почему же не схватили его сразу в аэропорту?
Тарасов пожал плечами.
– Очевидно, они считают, что он приехал в Россию с каким-то заданием. Хотят выявить его контактеров. Я так понимаю.
По мере того как продолжалась беседа, Фартовый все более хмурился. Веронику он любил. Пожалуй, это было единственное существо, к которому он был привязан по-настоящему. Георгий Георгиевич опекал ее буквально с рождения. Всегда знал, чем дышат его дочь и внучка. Не навязывая своего общества, он всегда перечислял им деньги на жизнь. Кто являлся их благодетелем, они не знали и по поводу этого строили самые невероятные предположения, что всегда забавляло Фартового.
Возможно, что он раскрыл бы свое инкогнито, пришел бы с покаянием к дочери, рассказал бы им о себе как на исповеди. Но Георгия Георгиевича всякий раз сдерживала мысль, что он может оказаться непонятым. А потому, положившись на судьбу, он оставил все как есть.
Большая часть его жизни прошла на чалке, и такое понятие как любовь ему казалось надуманным. Но сорок лет назад, отпарившись очередную пятилетку, он заглянул на блатную малину к своему подельнику, где и повстречал совсем юную воровку с красивым именем Ангелина. Девчонка оказалась сговорчивой и следующие три часа, отгородившись от картежников пестрой занавеской, они наслаждались обществом друг друга на раздолбанной старой кровати, энергично поскрипывающей в такт движениям сладкой парочки.
В то время Фартовый воспринимал Ангелину как очередной проходной вариант. Перетерся да тут же и позабыл. Но разве мог он предположить, что у него вспыхнет чувство. И ладно бы прикипел к женщине в теле, с пышными телесами, которые не грех и помять. А то ведь попалась пигалица, и росточком-то с ноготок, и груди в махонький кулачок. Однако уже на следующий день он стал искать Ангелину. А еще через неделю осознал, что запал на нее серьезно.
А еще через полгода Ангелина сообщила ему о том, что забеременела, при этом наотрез отказавшись избавляться от ребенка. В общем-то, ее судьба была типична для всякой марухи. Порой случалось так, что подруги воров даже толком не знали, от кого они прижили дитя. Но с Ангелиной было все ясно, а потому Фартовый объявил ворам, что девка находится под его покровительством, и он вывернет матку всякому, кто посмеет назвать ее «вставочкой».
Еще через четыре месяца Жора Гуньков загремел в колонию за кражу.
На первый взгляд, история выглядела анекдотичной, он тиснул в транспорте кожу с монетами у одного старика, который и отвел его в милицию. Над этим случаем потешался весь отдел милиции, но никто не знал, что срок его на воле был строго оговорен на сходке и вору опять следовало возвращаться на кичу.
Жениться Фартовый не смел, не позволял закон, но вот признать ребенка своим понятиями не возбранялось, и шли малявки на волю поддержать любимую с дитем.
В этот раз окончания срока Фартовый ждал с особым нетерпением, но душа чувствовала, что должно произойти нечто неладное. Так оно и случилось: сука-кум, подловив его на наркоте, добавил срок и долгожданная встреча была перенесена еще на три года. Затосковав, Фартовый даже хотел уйти в побег, и только своевременное вмешательство сходняка сыграло свою роль, братва сумела отговорить его от столь опрометчивого решения.
Еще через год маруху проиграли в одном мутном катране, пущенная по кругу и обесчещенная, девка удавилась в подвале собственного дома. Отыскали ее только на седьмой день, уже изрядно обглоданную крысами. О произошедшем Фартовый узнал только через месяц, от нового этапа, прибывшего с воли. Он сутки не выходил из своей биндюги, переживая в одиночестве свалившееся горе, а когда вышел, посеревший, лишившийся от переживаний половины волос, то в нем не сразу признали прежнего пахана.
Протянув пацанам прошитую суровыми нитками маляву, написанную накануне, он наказал, чтобы в этот же день она была на воле. А через десять дней малявка вернулась с ответом, где было сказано, что фраер, проигравший девку, был выброшен с двенадцатого этажа. А еще трое, которые полакомились ее телом, были сожжены в загородном доме.
Дочь была определена в приют, где прожила до семнадцати лет. Одно время Фартовый хотел забрать ее к себе, но, поразмыслив, решил этого не делать, – чего же девчонке оставаться без женского присмотра! Но зато частенько наведывался к детскому дому и издалека наблюдал за подрастающей дочуркой, не без волнения подмечая в ее все более меняющейся внешности собственные черты.
