— Да хватит тебе, Док, надоело.
— Но это же все о нас. Вот, самое приятное. Об увольнении в отставку генералов...
— Перестань, знаем все это, надоело. Уха готова!
— Политинформация закончена. — Док со своей миской потянулся к ведру с ухой.
— В очередь!
— А знаете, о чем я жалею, ребята, — сказал Артист, отдуваясь после обильной трапезы. — О том, что мало погулял на Карловом Мосту. И что не увидел его Трубач.
— Да, Трубач... — проговорил Муха.
— И Тимоха, — добавил Боцман.
От сельской церквушки, как нарочно подгадав, ударил надтреснутый звон колокола, зовущего к вечерней службе.
— Пойдемте быстрей, ребята, — потянул их Пастух. — Пойдемте, пока служба не началась. А потом вернемся, никто тут моего не тронет, не такие люди...
И вот стоят они все рядом со мной — воины, вступившие в это звание, и спрашивают у себя самих строгого ответа о служении.
Кто мы перед лицом Твоим, Господи?
Воины.
И дело наше — служить так, чтобы убоялись нас идущие красть, которые Бога не убоялись, а услышав бы там лай собак, тотчас возвратились назад, и чего не сделал страх Божий, то успел бы сделать страх зверей.
Страх псов господних...
Семь свечей, поставленных нами, горят в храме.
Две свечи за упокой души убиенного Тимофея Варпаховского по кличке Тимоха и за упокой души убиенного Николая Ухова по кличке Трубач.
А перед образом Георгия Победоносца, покровителя пахарей и воинов, стоит свеча во здравие Ивана Перегудова по прозвищу Док.
И во здравие Дмитрия Хохлова по прозвищу Боцман.
И во здравие Семена Злотникова по прозвищу Артист.
И во здравие Олега Мухина по прозвищу Муха.
И еще одна, за Константина Голубкова, которого мы зовем Полковник, — потому что он был с нами в этот раз, как простой воин.
А последняя свеча, которую держу я в руке своей, — моя.
Бывшего капитана Российской армии Сергея Пастухова.
Воина и пса господня по кличке Пастух.
Примечания
1
РВСН — Ракетные войска стратегического назначения.
