думаешь — про кого сейчас я?
Опер какое-то время пыжился что-то сказать. Но так ничего и не сказал — просто махнул рукой, как- то обреченно и тронулся на выход.
— Найдем что — тебе на трубу отзвоню. Беспредела не будет! — крикнул ему в спину стрелок.
Когда опер вышел — стрелок посмотрел на второго стрелка, того, что с коротким Вепрем. Свином — как любовно его называли, этот основной гладкоствольный карабин русских боевых стрелков.
— Ну, что думаешь?
Стрелок снял 'уши', наушники. Это были специальные, активные стрелковые наушники для соревнований IPSC — они глушили звуки выстрелов, но давали возможность слышать человеческую речь и любые другие звуки до восьмидесяти децибелов. Опер этого не знал — потому что стрельбой мало интересовался. Его оружием был ноутбук, с его помощью он собирался выявлять и задерживать экстремистов и террористов.
— Обдал и есть — коротко сказал второй стрелок, выше по росту первого, лет тридцати с чем-то — идиот конченый.
— Но идиот полезный, как говорил товарищ Ленин — ладно, доставай. Раз уж приехали — опробуем.
Второй стрелок — из стрелковой сумки достал что-то, напоминающее отрезок трубы, покрашенный черной, жаропрочной краской. Размером он был поменьше автомобильного глушителя, круглый. Впереди — отрезок трубы с выемками, торчащий посередине — как на американских ультракоротких помповых ружьях для выбивания дверей.
Поморщившись — горячо! — он свернул нештатный ДТК со своего короткого Вепря, навернул на это место ту самую трубу. Передал оружие первому. С передней рукояткой, коллиматором Eotech, фонарем и этой трубой на стволе — оружие выглядело по-настоящему угрожающе.
— Что фонарем, что лазером пользоваться нельзя — сразу заметил первый стрелок.
— Ага. Хорошо, что коллиматором можно. Еще патроны нужны нормальные, с твердой дробью а не свинцом, иначе чистить зае… Ну и баланс не самый лучший, привыкнуть надо. Но ты прикинь, как стреляет.
Первый стрелок подошел к рубежу, сделал один за другим восемь выстрелов, опустошив магазин. Каждый из них — был не громче, чем падение большого картонного ящика с чем-то тяжелым, но не твердым на ровный пол метров с двух. Такой хлопок.
— Нормально.
— Почти Кландестайн — двенадцать[1]… возможно, даже лучше. Дробью не засоряется там решетка специальная, все продумано. На стандартную резьбу наворачивается запросто, правда, я думаю на будущее что-то вроде замка присобачить, все-таки надежнее. Ну и … чистить эту штуку — вид мазохизма, после интенсивной стрельбы надо разбирать и в тазике отмачивать. Но нормально получилось.
— Сколько у тебя таких.
— Пока три.
Первый стрелок вернул оружие, хлопнул по плечу второго. Тот в группе исполнял роль кого-то вроде оружейника, отлично разбирался в оружии.
— Добро. Почем?
— Восемь.
— Дорого…
— Дешевле не получится. Заказать штук десять — попробую на семь уломать. Все-таки работа серьезная, продуманная, станочная, тут тебе не банка консервная. Сварка в аргоне, точные станки, сам материал. Глушаки никогда дешевле и не стоили.
— Ладно, заказывай. Пока десять.
Второй стрелок кивнул.
— Еще Митек звякнул. Пришли патроны. Пять штук.
Конечно, имелось в виду не пять патронов и даже не пять коробок. А пять тысяч патронов двенадцатого калибра, оптом и через своих людей было намного дешевле.
— Почем?
— По четырнадцать.
— Прошлый раз было по двенадцать.
Второй стрелок пожал плечами.
— Беду чует. И я ее чую.
— На своих наживается… ладно, хрен с ним. Бери. Я Санька попрошу, он тебя на служебной подбросит. В городе усиление.
— Добро. Что думаешь по этой хрени на пруду?
— А что тут думать. Алмаза надо тряхануть. Какого хрена он е…м щелкал. Сегодня — завтра и тряханем.
Алмазом — между собой звали агента в стане противника — а противник был и тут, в Ижевске. Об этом агенте ФСБ не знала, часть информации аккуратно сливали на реализацию, чтобы подкормить Башлыкова. Часть реализовывали сами, когда понимали, что государство тут ничего не сделает. Башлыков в благодарность за подкормку — закрывал глаза на подозрительные стрелковые клубы, на мелкооптовые закупки оружия и боеприпасов, на тренировки на стрельбищах с запрещенными магазинами большой емкости и явной отработкой городских боев.
— Постой… тряханем. Ты уверен, что он наш?
— В смысле?
— Мне этот парень не нравится. Совсем — не нравится. Тебе не кажется, что он сливал нам каких-то конкурентов и мелочевку, чтобы обезопасить ядро. Какого хрена мы — ни слуху, ни духу?
Первый стрелок с сомнением потер подбородок, уже собирая оружие и стрелковые принадлежности в большую сумку.
— Ничего не было за ним. Мы же проверяли. Отец погиб, мало?
— Я ему не верю — отрезал второй — напомнить про Кэмп-Чампан[2] ? Там — тоже верили.
— Ладно, решим. Пошли… а то с этого идиота станется… и впрямь нас закроют суток на пятнадцать.
— Или лет на десять по два — восемь — два[3] — поддакнул второй стрелок.
И оба засмеялись.
Уже садясь в машину, в тихий и жаркий летний ижевский вечер — первый из стрелков озвучил решение.
— Надо нанести ответный удар. Ликвидировать все известные нам ячейки. Я этим займусь, подключу людей. Ты — на хозяйстве, до завтра.
— Есть.
Машина — новенький УАЗ — Патриот — тронулась с места.
Приехавшие в город москвичи разместились в гостинице МВД, что чуть выше Сенного рынка во дворах. Так и день прошел. Первый день войны.
Российская Федерация, Татарстан
Агрыз, улица Энгельса
Ночь на 2 6 июля 2015 года
Две машины — черная Приора и следом за ним небольшой, но ходкий Рено Логан — шпарили по
