«Ушел за покупками. Здесь не осталось ничего съедобного, ведь мы были так заняты в последнее время»
Я надавила Хантеру на плечо так, чтобы он опустился набок: 'Прекрасно'.
«Хорошая идея», — сказал Хантер, потянув меня за собой. Мы лежали на диване, лицом к лицу, прижатые друг к другу, а моя спина приятно грелась от огня.
Периодически мы оба издавали счастливые вздохи, а затем смеялись над собой. К сожалению, я была не в состоянии целоваться, как и он, и вместо этого, мы просто лежали рядом, крепко прижимаясь друг к другу, чувствуя, как тепло наших дел растапливает нашу боль. Богиня, если бы я только могла лежать так вечно. Рука Хантера рассеянно гладила мою спину; наши глаза закрылись, и я обняла его за талию, даже не беспокоясь о том, что рука может онеметь.
«Четверг был таким отвратительным», — пролепетала я ему в грудь, — «Не думаю, что я когда-нибудь переживу это. Не имеет значения, насколько правиль-но я поступила, я всё еще считаю, что предала своего отца. И несмотря на то, ка-ким бы плохим он ни был, в нем было что-то еще, в чем я не сомневалась, что-то хорошее, сохранившееся с давних пор. Эта часть его мне нравилась».
«Я понимаю», — теплое дыхание Хантера пошевелило мои волосы, — «Единственное, что поможет тебе, это время. Дай себе времени. Я обещаю, настанет день, когда это не будет так сильно ранить».
Я чувствовала наворачивающиеся под веками слезы, но не позволила им выбраться на волю. Я устала плакать и страдать. Я хотела лежать здесь в тепле, чувствовать себя в безопасности, ощущать себя любимой.
«Ммм», — промурлыкала я, придвигаясь еще ближе к нему, — «Это так здорово. Я нуждалась в этом».
Но это не продлилось долго — лишь до тех пор, пока мы не почувствовали, что отец Хантера приехал домой. Мы сели, словно все это время разговаривали о погоде. Я уверена, мистера Найэлля это забавляло.
Хантер стал помогать ему занести продукты на кухню. Когда я взглянула на лицо мистера Найэлля, мне показалось, будто он выглядел даже старше и мрачнее, чем обычно, что о чем-то говорило. Однако, когда он взглянул на меня, он искренне кивнул и сказал: «Привет, Морган. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше». Этим он успокоил меня. Может, мне следовало бы написать статью в подростковый журнал о том, как расположить к себе родителей бой-френда. Но сдается мне, большинство девочек не окажутся в моем положении.
«Что там такое, пап?» — спросил Хантер, нагрузившись до предела, — «Весит тону».
«Я подумал, что ты обязан быть настолько же сильным», — ответил мистер Найэлль ехидно, и мои брови приподнялись.
«Я и есть сильный; просто понять не могу, зачем продавать свинцовые грузы в продовольственных магазинах, только и всего».
Их спор продолжался, в то время как они вошли на кухню, и он все еще продолжался, когда она вышли. Я нахмурилась, размышляя. Затем я взглянула на комнатный кактус на окне. Он цвел на прошлой неделе. Сейчас он был мертв. Мое сердце упало, и ощущение холода нахлынуло на меня. О, нет. О, нет. Я вста-ла и подошла к ним, рассматривая вблизи их лица.
«Что, Морган?» — спросил Хантер.
''Я — мы все чувствуем себя ужасно. Вы стали раздражительными. Это растение погибло.'' Я была слишком расстроена чтобы нормально передать смысл, но им потребовалась всего секунда, чтобы все понять.
''О, Богиня'' Хантер выдохнул.
«Конечно», — мистер Найэлль покачал головой, — «Я понимал, что что-то не так — только не мог определить, что именно. Но ты права. Я знаю это».
Хантер выругался словом, которое я никогда не позволяла себе произносить. «Слишком права», — сказал он, — «Темная волна все еще надвигается. Либо Карьян вызвал ее до того, как пришел встретиться с тобой, либо Эмирант продолжает его дело без него».
''Звони Алисе'' мрачно сказал мистер Нэйл.
Глава 14
Алиса
— Х, лидер Эмиранта, Лондон, 2002
Было ощущение, что каждый раз, когда я выглядывала в окно, на улице становилось все темнее, все более зловеще. Мистер Найэлль включил радио на кухне, и в каждое определенное время мы слышали гнетущие прогнозы погоды о приближении ужасного ранневесеннего шторма, как бы необычно это ни было. Они шутили о том, что Март до сих пор рычит словно лев, ха-ха. Это все казалось нереальным. Как весь мир мог продолжать существовать в привычном порядке, когда я знала, что мой мог закончиться в любую минуту?
Соберись, говорила я себе. Сконцентрируйся. Итак, третий этап заклинания — формирование.
Он был сложным — не настолько, как второй, но труднее, чем первый и четвертый. Повернувшись лицом на восток, я стала совершать танцевальные шаги в строго выверенной комбинации, которая должна была помочь сделать заклинание конкретным и ясным. Рядом со мной, словно мы были парой в фигурном катании, мистер Найэлль начал совершать такие же движения.
«Слова», — пробормотал Хантер. Он и Морган сидели на полу, прислонившись спинами к стене. Уже прошло почти шесть часов с тех пор, как Хантер позвонил мне и сообщил, что темная волна все еще надвигается. С того времени я с трудом пыталась понять: Что? Надвигается? Сейчас? В моей голове просто не могло снова уместиться знание о темной волне, и времени почти не было, несмотря на все наши практические занятия. Будто странный ночной кошмар снился средь белого дня, и я могу проснуться в любую минуту в безопасности в своей постели. Но в глубине моей ведьминской души я знала, что не проснусь.
Морган положила голову на колени, словно она была слишком слаба, чтобы двигаться. Хантер выглядел, будто его переехал автомобиль. Мистер Найэлль держал в руках мокрую повязку, которой периодически смачивал лоб. Он выглядел мрачным и вялым и был вынужден присаживаться каждые пять минут.
«А, хорошо», — сказала я, массируя свои пульсирующие болью виски и изнывая от жажды. «Ногак хаилл, бетс карреин, хест фаррилл, май нал нитрак, бок майжиир», — произносила я древние слова, значения которых знала лишь очень поверхностно, снова совершая шаги в выученном мною танце. Мои руки выводили в пространстве очертания сигилов и рун, с помощью которых я описывала то, что заклинание должно сотворить, как и когда и почему. Третий этап обычно занимал около семнадцати минут, если я делала его правильно.
«Нет…, подними руки», — прохрипел мистер Найэлль.
Его вмешательство разрушило мою сосредоточенность; моя нога споткнулась, и в одно мгновение я сбилась с ритма, не представляя, с какого именно места я должна продолжить заклинание. Я уставилась в изумлении на свои опущенные руки, и затем волна усталости и тошноты захватила меня.
«Ты все делаешь великолепно, Алиса», — сказал Хантер, пока я уныло стояла, потирая свой лоб. Его
