настоящая английская леди – фарфоровая статуэтка в облаке сапфирового шелка, воплощение изысканности и грации. Девушка пожала плечами и горестно вздохнула. Как сильно она изменилась. На глаза ее навернулись слезы, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не заплакать.
И все же она – дочь Бо Билли Моргана. Слава Богу, этого у нее никто не отнимет. Возможно, Блу ощутила в себе отцовскую силу. Блузетт Морган не станет плакать.
Она расправила плечи и в последний раз поправила прическу. Затем надела шляпку, взяла из рук своей новой горничной бархатную накидку и позвала Месье и Моутона, которые должны были ее сопровождать.
Когда карета остановилась на Холборн-стрит, Блу стиснула руку Месье и закусила губу.
– Его повесят, и это – моя вина, – тихо сказала она. За окном экипажа возвышались мрачные стены Ньюгейтской тюрьмы. При мысли о том, что Бо Билли встретит свою смерть за решетками толщиной с мужское запястье, у девушки сжалось сердце. Тот, кто привык повелевать морями, кто познал подлинную свободу на солнечном острове, ставшем его королевством, умрет здесь, в холодном и сумрачном Лондоне.
Месье сжал ее холодные пальцы.
– Мистер Морган знал, на что идет, Блузетт. – В глазах француза была скорбь. Он оплакивал участь своего друга.
«Билли не винит тебя ни в чем», – жестами показал Моу- тон.
– Как он? – спросила Блу, обводя глазами стены тюрьмы.
Месье и Моутон приходили сюда каждый день после объявления приговора. Блу уже знала, что отец здоров и ни в чем не нуждается.
– Мы сделали все, что могли, – ответил Месье. – Я дал денег, чтобы его лучше кормили и освободили от оков. С него сняли кандалы. Я заплатил тюремщикам за свечи и уголь, дал денег надзирателю, сторожу и жене привратника. У него есть все необходимое.
Блу молча кивнула и, высоко подняв голову, вышла из кареты.
Они вошли в ворота, заплатили за вход, и молчаливый тюремщик проводил их по лестнице в так называемый «садок», просторный грязный холл, где ждали своей очереди посетители. Сквозь трещины в дубовом полу проступала смола, и Блу пришлось приподнять юбки, чтобы не запачкаться. В холле толпилось множество людей. Здесь были богато одетые дамы и джентльмены, оборванные дети, размалеванные шлюхи и подозрительного вида субъекты с физиономиями висельников. Какой-то пьяный, пошатываясь, преградил им дорогу, и чья-то грязная рука ухватила Блу за накидку. Сбросив с себя эту руку, девушка остановилась и осмотрелась.
Сначала Блу не узнала отца, хотя Месье предупредил ее, что в тюрьме Бо Билли не разрешили пользоваться туалетными принадлежностями. По замыслу властей, он должен был соответствовать своей роли, когда старина Джек Кетч, палач, накинет ему на шею петлю. Черные волосы падали ему на плечи, а лицо заросло длинной густой бородой. На нем были парусиновые штаны и грязная рубаха, расстегнутая до пояса. Если бы Блу не увидела золотой диск на груди отца, она вполне могла бы пройти мимо.
– Папа! – Подобрав юбки, девушка бросилась к отцу. Прежде чем Блу крепко обняла его, она заметила удивление, промелькнувшее в глазах Моргана. Он тоже не сразу узнал свою дочь.
И все же он ее узнал. Бо Билли стиснул девушку в объятиях и уткнулся лицом в ее душистые, благоухающие розами волосы. Шляпка Блу слетела на пол, но она этого не заметила.
К своему стыду, Блу тотчас же почувствовала тяжелый запах, исходивший от немытого тела Бо Билли, а также от его грязной одежды, нечесаных волос и бороды. Никогда раньше она этого не замечала. Но, заглянув в его добрые глаза, она увидела в них любовь и восхищение и сразу же забыла о неприятном запахе.
– Черт меня подери, моя девочка! Дай-ка взглянуть на тебя! – Отстранив от себя девушку, Бо Билли оглядел ее с головы до ног и горделиво выпятил грудь. – Это вот и есть моя дочка, – сказал он какому-то субъекту с черными зубами. – Ох, Малышка, не жалко заплатить любую цену, лишь бы увидеть тебя настоящей леди. – Расчувствовавшись, он прослезился, но нисколько не устыдился этого. – Да, Моутон, она именно такая, как ты рассказывал, даже лучше. Этого словами не опишешь.
– Ох, папа… – Блу до боли сжала кулаки, стараясь не расплакаться – она ведь давала себе слово, и все же слезы заблестели у нее на ресницах. – Я не позволю им тебя повесить. Клянусь!
– Что?.. Моя дочка плачет? – Справившись со своими чувствами, Морган нахмурился и провел пальцем по щеке Блу. – Всегда помни, кто ты такая, девочка. – Взяв дочь под руку и с гордостью поглядывая на нее, он повел всю компанию в соседнее помещение, где располагалась пивная. – Черный мускат для меня и херес для леди, – попросил Бо Билли. На слове «леди» он сделал особое ударение. – А мои друзья будут пить глинтвейн и испанское аликанте.
Когда служанка принесла вино, Моутон и Месье обменялись многозначительными взглядами и, подхватив свои кружки, деликатно удалились, оставив Блу наедине с отцом.
– Ты такая красивая, Малышка. Ни один парень не устоит перед твоими чарами. Твою маму можно поздравить.
– С тобой здесь хорошо обращаются? – Блу крепко сжала руку отца.
Бо Билли пожал плечами. Золотой диск на его груди поднялся и опустился.
– Лучше, чем можно было ожидать. – Он улыбнулся сквозь густую бороду. – Похоже, о моем появлении оповестили весь Лондон. Мне устроили пышный прием. Теперь все говорят только обо мне. – Он махнул рукой. – Самые отъявленные негодяи в этой дыре готовы на все, чтобы выслужиться передо мной.
Морган рассмеялся. Его смех был таким веселым и заразительным, что у Блу снова навернулись слезы на глаза.
– Это я виновата, – прошептала девушка. – Я должна была…
– Нет-нет, – перебил Бо Билли. – Ради того, чтобы еще разок взглянуть на тебя, девочка, стоило сунуть голову в петлю. Я рад, что увидел тебя такой красавицей, настоящей леди. – Он снова улыбнулся. – Глупо винить себя, Блу. Такие, как я, всегда кончают виселицей. Твоя мама скажет тебе то же самое. И Месье, и Моутон, и любой другой это подтвердит. – Он пожал плечами. – Лучше расскажи мне о себе. Я слышал твою историю от Моутона и Месье, но мне хочется, чтобы ты сама мне все рассказала.
Когда Блу закончила рассказ о своем превращении, Морган спросил:
– Твоя мама уже нашла тебе богатого жениха?
Его тон был вполне невинным, но Блу слишком хорошо знала отца, поэтому сразу поняла: Месье раскрыл ему ее тайну.
– У меня есть сестра по матери, – сказала она наконец.
– Ну да, я слышал о ней.
– И ты помнишь Герцога, верно? – Закусив губу, Блу устремила взгляд на грязную стену. – Так вот, Герцог собирается жениться на ней.
– Но ты ведь влюблена в него, не так ли?
– Месье тебе сказал? – Блу нахмурилась.
– Да, он. Но я это и так вижу по твоему лицу, – сказал Бо Билли. – Проклятие Морганов – любить тех, с кем мы никогда не сможем соединиться.
Дочь с отцом внимательно посмотрели друг на друга.
– Леди Кэтрин любила тебя, – тихо сказала Блу.
– Знаю, Малышка. – Бо Билли заглянул в свою кружку. – Это было очень давно. – Взор его затуманился от воспоминаний, и он тряхнул косматой головой. – Скажи ей, чтобы не приходила на казнь. И ты не ходи. Это моя последняя воля.
Блузетт так крепко сжала руку отца, что костяшки ее пальцев побелели.
– Они не повесят тебя, папа! Я им помешаю!
Бо Билли грозно нахмурил брови и пристально посмотрел на дочь. У любого мужчины в пивной зашевелились бы волосы от такого взгляда Моргана, но Блу не дрогнула и не опустила глаза.
– Выбрось эту мысль за борт, Малышка. Я не позволю, чтобы ты подвергала себя опасности. Я знал, каким будет мой конец, когда выбирал свою судьбу – шпагу и пушку. Вопрос был только в том, когда меня вздернут. Послушай-ка меня, девочка. Я знаю, ты бы спасла мою шкуру, если бы смогла, и эта мысль греет мне сердце. Но если ты попытаешься, ты кончишь так же, как я. Кончишь свою жизнь в петле. И тогда моя смерть будет напрасной. Улавливаешь?
Блу нахмурилась и проворчала:
– Разве я смогу жить, зная, что стала виновницей твоей смерти? И что это будет за жизнь? Неужели дочь Бо Билли будет спокойно сидеть и ждать, когда ее отца повезут в телеге на эшафот? Нет, черт побери!
– Ты очень похожа наледи, – процедил Морган. – Ты ходишь и разговариваешь; как знатная дама. Но тебе надо как следует прочистить мозги! Да и глотку не мешало бы надраить песком! Ты вроде сырого пирога. Твоя мать знает, что ты еще не пропеклась?
Блузетт встала и осмотрелась, запоминая расположение пивного зала.
– Я собираюсь вытащить тебя отсюда. – Это вполне возможно. Такое и раньше удавалось. Нет тюрем, к которым нельзя было бы подобраться. – У нас есть неделя на то, чтобы подготовить план, – заявила она, сверля отца взглядом.
– Проклятие! Ты поняла хоть слово из того, что я тебе говорил?
– Месье сообщит тебе, когда у нас появится план. Жди!
Развернувшись на каблуках, Блу решительно подхватила юбки и, высоко подняв голову, вышла из пивной. Теперь лицо девушки было скрыто густой вуалью, но глаза подмечали каждую мелочь. Блу старательно запоминала все, что видела.
Блузетт стояла в гостиной у камина, и все взгляды были обращены на нее. Здесь были все – леди Кэтрин, Сесил, тетушка Трембл, Месье, Моутон, Изабелла и Томас. Их напряженные позы выдавали волнение и тревожное ожидание. И почти все собравшиеся уже догадались, что собирается сказать им Блу.
– Я не допущу, чтобы моего отца повесили. На тонких губах Месье появилась усмешка.
– Конечно, нет. Нельзя допустить, чтобы они разыграли эту комедию.
Блу знала, каким будет ответ Моутона. Темное, покрытое шрамами лицо великана озарилось улыбкой. Он поднял вверх большие пальцы и кивнул.
