Шум был таким громким, что мог оглушить, однако Кристов не ощущал страха.
— Вон там! — Соня позвала остальных девочек, махая в сторону странного яйца. Они одарили ее удивленными взглядами перед тем, как последовать за ней. Себе она пробормотала — Уф-ф-ф! Я боялась, что королева не будет иметь приличного выбора!
— Мы, предположительно, должны быть здесь, — сказал Кристову Киндан, показывая на горстку других мальчиков вдалеке.
— Я не должен быть здесь, — сказал Кристов, — Я — горняк.
Киндан потряс своей головой и сказал ему прочувствованно — Ты должен быть здесь более нежели кто-нибудь другой, Кристов. Ты заслужил это право и был Найден.
Кристов начал объяснять, что Д’вин приходил за Пелларом, а не за ним, но Киндан перебил его: — Смотри!
Кристов увидел, что яйца начали качаться из стороны в сторону. Одно из них треснуло, потом второе, затем третье. Кристов думал, как горняк, представляя, какие удары приходиться наносить, чтобы разбить скорлупу. Но вдруг он посмотрел украдкой, сбитый с толку — оболочки в действительности были разбиты на осколки намного большие, чем он считал. Он столкнул один из осколков на Площадку Рождений, и держал кусок, отколовшийся от скорлупы в своих руках, словно осознавал их силу.
Однако сейчас оболочки быстро и нелегко разрушались, и Кристов начал прислушиваться к тому, какая скорлупа треснет следующей. Нечто было в гудении драконов. Было похоже, что их гудение должно помочь вылупливанию молодняка. Если так, решил вдруг Кристов, то гудение драконов резонирует с самими оболочками.
Высота звука драконов нарастала перед тем, как новорожденный разобьет свою скорлупу наполовину и выйдет наружу. Кристов начал делать нервные шаги назад, но нашел на своем рукаве руку Киндана.
— Они испуганы, — сказал Киндан, — Они просто маленькие и они напуганы.
Кристов видел, что это правда. Даже когда коричневый новорожденный возвышался над Кристовом, он мог видеть, что тот напуган. Он громко пищал среди кандидатов и потом — нашел себе товарища.
Кристов видел выражение пылкого изумления на юношеском лице, выражение страшного прорыва в широкой улыбке, когда мальчик и дракон объединялись в команду, которую могла разбить только смерть.
— Ты самый прекрасный дракон на всем Перне, Финдерт’ — плакал громко юноша, обхватив шатающегося коричневого дракончика крепкими объятиями.
Киндан помахал юноше, крича: — Молодец, Жандер! — Тогда он покраснел и исправил сам себя: — Я хотел сказать, Ж’дер.
Но не все проходило хорошо. Некоторые из бенденских парней были настолько напуганы, что не ушли с пути пищащей зеленой. Один юноша был грубо затоптан и отброшен в сторону неуклюже запнувшейся зеленой, и превратился в кровавую кучу, лежащую на расстоянии длины дракона.
— Осторожно! — крикнул Киндан, толкая Кристова, когда бронзовый малыш пошел к ним, ища среди кандидатов своего товарища. Он прошел мимо них, а потом остановился, жалобно плача. Кристов запомнил, что говорил Д’вин про то, что случается, если нет кандидата для новорожденного. Он навсегда уходит в промежуток.
— Иди сюда, — сказал он, потянув Киндана. Они не могут дать бронзовому уйти. Но Киндан пристально осматривал Площадку Рождений, говоря, — Смотри, яйцо Сони проклевывается!
Привлекая к себе внимание, Кристов обошел вокруг Киндана и развернул его к покинутому бронзовому. Он обнял себя хвостом и дернулся.
— Сюда! — отчаянно закричал он. — Мы здесь!
«Вот ты где!» — сказал голос неожиданно. Вращающиеся глаза дракона смотрели прямо на него. — «Я искал тебя».
— Это королева! — закричал Киндан над его плечом, не зная о развернувшейся ранее перед ним драме. — И ты погляди, Соня Запечатлела королеву. Кристов — И тогда Киндан наконец повернулся посмотреть за свои плечи.
Улыбка соскользнула с его лица и его ум заполонили воспоминания про Киск, зеленого стража порога, товарищем которой он когда-то был. Он тяжело сглотнул и распрямил плечи. Я сам ее подарил, напомнил он себе, возможно это явилось причиной того, что он не подошел никому из новорожденных.
Избранный Кристов заставил вспомнить сияющую улыбку Нуэллы, когда Киндан надоумил ее поехать верхом на страже порога через стену пещеры, когда ее отец, брат и восемь других горняков попали в ловушку. Только слепая Нуэлла могла визуализировать картинку, нужную для того, чтобы провести видящего тепло стража порога безопасно. Итак, отдать ей Киск было правильным решением, с этим были все согласны. И это подразумевало, что Киндан не был навсегда заточен в шахтах вместе со стражем порога. Он был свободен, мог стать арфистом, может всадником дракона…но не в этот раз. Он встряхнул с себя свои мечты.
— К’тов? — спросил он, используя уважительное сокращение в первый раз. — Как зовут твоего дракона?
Глаза другого юноши сверкали, как бриллианты, такими Киндан их никогда еще не видел.
— Моего дракона? — удивленно переспросил Кристов. Он обратился к бронзовому детенышу телепатически.
— Его зовут Серет’.
— Поздравляю, всадник дракона, — уважительно сказал Киндан, подходя ближе и хлопая К’това по плечу.
Отвратительный звук раздался позади них и все они обернулись. Гарирт’а распрямилась, ее фасеточные глаза вертелись бешенным красным. Она испустила один отчаянный вой и тогда ушла в промежуток навсегда.
Киндан склонил свою голову. Джессалы больше нет, иначе ее дракон не ушел бы так драматично. Эти двое прожили довольно долго, чтобы увидеть Запечатление новорожденных. Была ли это радость или бремя критического возраста, которое наконец подавило всадницу королевы — не было разницы — Госпожа Вейра Плоскогорье была мертва. Когда он снова поднял голову, он обернулся к Соне и ее молодой королеве драконов. Соня стала Госпожой Вейра.
Все яйца проклюнулись. Для него ничего не потеряно.
— Прости меня, К’тов, — сказал Киндан, склоняясь к своему другу, — но я думаю, что мне лучше взять мои инструменты. Будет много работы для арфистов в эту ночь, и мастер Муренни хочет узнать новости.
К’тов рассеянно кивнул, его внимание было сфокусировано исключительно на самом потрясающем, изумительном и сверкающем создании перед ним.
М’тал послал за предводительницей Бенден-Вейра, Салиной, когда Гарирт’а ушла в промежуток. Случившееся вечером никем не осуждалось, и новая Госпожа Вейра Плоскогорье была слишком юной девушкой. Он спускался с трибун на Площадку рождений, когда увидел Б’ралара, падавшего на стену. Но до того, как он успел подхватить его, он увидел ребят в белых туниках, бегущих к безжизненному Предводителю Вейра Плоскогорье, преподнося флягу вина и несколько бокалов в его ненадежные руки. М’тал узнал Киндана. С поклоном и красивым жестом, парень налил Б’ралару здоровенный бокал вина. М’тал одобрительно кивнул головой и направился присоединиться к ним; парень, очевидно, имел хорошую голову на плечах. Жаль, он не Запечатлел на этом Рождении, думал М’тал, но было очевидно, что Киндан более чем подходил: наверно, это будет всего лишь вопросом времени, когда он встретится с нужным Детенышем. Киндан улыбнулся, когда увидел М’тала и махнул бокалом в его сторону.
— Нет, — сказал М’тал, отмахиваясь от предложенного стакана. — Я боюсь, это будет долгая ночь.
Б’ралару он сказал:
— Я огорчен твоей потерей. Могу ли я предложить свою руку и помощь тебе и твоему Вейру?
Б’ралар заставил свои глаза сфокусироваться и долго не мог узнать М’тала, но потом он безмолвно кивнул и протянул ослабевшую руку к Предводителю Бенден-Вейра. — Она была для меня все.
Волна холодного воздуха потревожила их, а затем Салина, недавно прибывшая из Бендена, бросилась вперед и обняла Б’ралара одной рукой.
