его в Виндзор вертолетом компании.
Заслышав стук высоких каблуков по кафельному полу, он подоткнул записку в рамку с фотографией довольно привлекательной и, по слухам, очень богатой жены Джордана.
Лиз разбирала поступившие за ночь из Америки факсы. Ее силуэт выделялся на фоне окна, длинные темные волосы падали на лицо. Одета строго по-деловому, что не скрывало, а, скорее, подчеркивало безупречно красивые ноги. Саймон считал себя ценителем женских ножек. У Лиз они были очень длинные от колен до лодыжек. При всех его благих намерениях взять в секретарши некрасивую старую деву с запахом из рта и плоскостопием дело всегда кончалось привлекательными особами, глядеть на которых доставляло ему огромное удовольствие. Вид склонившейся над столом Лиз помогал ему выдерживать бесчисленные заседания.
— Доброе утро, Элизабет.
— Доброе утро, мистер Шоу. Как вы себя чувствуете сегодня?
Она улыбнулась ему поверх охапки факсов. Всякий раз, когда он называл ее Элизабет, она знала: у него хорошее настроение.
— Прекрасно, а если еще и чашечку кофе, то будет совсем хорошо. А потом мы должны поискать мои ведро, лопату и шляпу от солнца.
Лиз удивленно подняла брови и остановилась, не доходя до кофеварки.
— Собираюсь взять несколько деньков. Надумал проехать по Франции и посмотреть, правду ли говорят о Сен-Тропезе.
— Думаю, это пойдет вам на пользу. А что говорят о Сен-Тропезе?
— Осенью в Сен-Тропезе, — сказал он, — абсолютно никаких соблазнов. На пляже только я и чайки. Одинокие вечера в моей монашеской келье. Пошли, пожалуйста, факс в «Байблос» и зарезервируй мне место.
Нагнувшись к столу, Лиз пометила в блокноте.
— Вам потребуется место для машины на пароме.
— Одна ночь в Париже. «Ланкастер».
— Когда хотите ехать?
— Завтра. Позвони Филиппу Мюра и узнай, найдет ли он время поужинать со мной. И, ради Бога, скажи ему, что встреча деловая, иначе он притащит одну из своих подружек из «Эль» и будет весь вечер сопеть ей на ухо. Ты же его знаешь — за свежевыбритой, надушенной физиономией скрывается сексуальный маньяк.
— По-моему, мистер Мюра очень обаятельный мужчина, — поджав губы, ответила Лиз.
— Не спорю, только никогда не оставайся с ним одна в лифте.
Саймону не терпелось вырваться из конторы. Квартирой на Рутланд-гейт может заняться Эрнест, а Джордан с превеликим наслаждением возьмет на недельку бразды правления. За неделю ничего страшного не случится.
Лиз вернулась с кофе.
— Займемся телефонными звонками?
— Только клиентам. Сотрудниками займется Джордан.
— А адвокаты миссис Шоу?
— А, они. Как по-твоему, не послать ли им открытку из Сен-Тропеза?
— Вчера звонил старший партнер. Сказал, что-то срочное.
Саймон отхлебнул кофе.
— Элизабет, разве ты не слышала, что у него рядом с телефоном стоит таймер? Гонорар исчисляет по минутам. Если, не дай Бог, будешь настолько безрассудной, что пригласишь его по телефону на ужин, он сдерет с тебя за телефонный разговор. Открыткой дешевле.
— Все равно придется говорить с ним, когда вернетесь.
— Ты права. Знаю, что права, — вздохнул он. — О’кей. Давай поговорим с этим жуликом, пока он не привлек нас за неуважение к телефонным звонкам. Но послушай, когда он снимет трубку: там тикает. Одна из штуковин, которыми пользуются, когда варят яйца.
Разговор был кратким, но дорогим. Кэролайн требовала новую машину. Ей просто нельзя без новой машины. Она имеет право на новую машину. По условиям соглашения. Саймон согласился на «БМВ», но поторговался насчет стереофонической установки, пока не понял, что она обойдется дешевле пяти минут юридических переговоров. Кладя трубку, он подумал, приравняют ли убийство адвоката к убийству в состоянии невменяемости.
Подняв глаза, он увидел Джордана, стоявшего в дверях с чашкой кофе. Полная противоположность представлению большинства людей о сотруднике рекламного агентства. Старомодная, весьма респектабельная внешность. Возможно, поэтому он внушал клиентам такое доверие. Эрнест клялся, что он однажды слышал, как костюм у Джордана скрипел — до того плотный материал. Сегодня он выступал в обличье преуспевающего банкира — костюм-тройка в тонкую светлую полоску, рубашка тоже в полоску, галстук в спокойных тонах, прикрепленная к лацкану золотая цепочка от часов исчезала в пышных складках торчащего из нагрудного кармана шелкового носового платка, начищенные до блеска черные туфли. Мышиного цвета волосы, закрывая уши, зачесаны назад. Саймон заметил, что Джордан отращивает на щеках небольшие пучки волос, на манер отставных морских офицеров. В любых обличьях он всегда оставался англичанином.
Саймон не дал ему говорить.
— Заходи, Найджел, заходи. Слушай, извини, что отменил совещание. У меня был чертовски тяжелый день. Просто не было сил. Еще кофе? Сигару? Скажи, что я прощен.
Джордан сложил свое тощее тело в кресле, отставил чашку с кофе, выдвинул манжеты, чтобы были видны запонки, и пригладил волосы.
— Не во мне дело, Саймон, — натужно, словно его душил воротник, произнес он. — Я говорю о других. Они начинают задавать вопрос, есть ли вообще у нас исполнительный комитет. Отложено три заседания подряд. Должен тебе сказать, старина, у некоторых взъерошены перышки.
Саймону было нетрудно догадаться, у кого они больше всего взъерошены.
— Кто-нибудь конкретно? Может быть, к кому-нибудь следует заглянуть?
Джордан достал золотой портсигар и не торопясь выбрал сигарету. Из кармана жилета достал золотую зажигалку. Пламя отразилось на массивном золотом перстне с печаткой и на золотых запонках. Черт побери, ходячая ювелирная лавка, подумал Саймон.
— Думаю, на этот раз я с ними справлюсь, Саймон. Спокойный разговор за стаканчиком виски в конце дня. Предоставь это мне.
Саймон постарался изобразить благодарность:
— Спасибо, если сможешь.
— Выкинь из головы.
Джордан выпустил изо рта шлейф дыма. Закуривая, он напускал на себя такой самодовольный вид, что Саймону всякий раз хотелось подсунуть ему вместо сигареты шутиху.
— К тому же в настоящее время люди, знаешь ли, больше приходят ко мне. Личные проблемы, ну и всякое такое. Правда, отвлекает от руководства.
С каждым, кого он считал себе равным, Джордан пускался в долгие рассуждения о руководстве. Саймон слышал их сто раз.
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. — Услышав доверительные нотки в голосе Саймона, Джордан подался вперед в ожидании откровения. — Дело в том, что мне не мешало бы отдохнуть. Последние месяцы были довольно трудными.
Джордан понимающе кивнул.
— Неприятности, развод…
— Ну, это забудется. Но не мешает на несколько дней уйти с передовой, и мне хотелось знать, не мог бы ты недельку побыть вместо меня. Мне очень жаль тебя просить. У тебя Бог знает сколько своих дел, но я не буду чувствовать себя спокойно, если не буду уверен, что не произойдет никаких накладок.
Джордана так и распирало.
— Мне хотелось бы уехать завтра, — продолжал Саймон, — но, безусловно, это зависит от тебя. Знаю,