Ванна была наполнена водой. По полу растеклась огромная лужа. В ванне плавали пустые мыльницы, мочалки и одно усталое полотенце, а среди них без удержу плескался Хоботок. Сийм стоял на решетке перед ванной и держал своего сыночка за ногу, чтобы тот не очень увлекался. Рядом с Сиймом распласталось банное полотенце. Казалось, что оно прикрывает собой какой-то таинственный предмет. Тюбик зубной пасты спрятался за ножкой ванны и украдкой выглядывал оттуда своим единственным глазом. Маленький обмылок – бывшее мамино туалетное мыло – незаметно прилепился к порогу, словно поджидая, чтобы кто-нибудь поскользнулся на нем и шлепнулся.
Мама тут же захлопнула дверь ванной, сделала три глубоких вдоха, снова открыла и спросила:
– Сийм, что ты тут делаешь?
– Дорогая мама, – бойко ответил Сийм,-я тебе что-то скажу. Теперь у меня тоже есть сыночек. Мой сыночек – Хоботок. Я его буду учить, тогда он станет умным. Сегодня я учил его чистить зубы…
Мама строго сказала:
– Как ты посмел напустить целую ванну воды? Ведь мама тебе строго- настрого наказала: нельзя купаться в ванне, когда взрослых нет дома.
– А я и не купался, я купал Хоботка. Ты не представляешь, как он измазюкался в пасте, когда чистил зубы. Это было ужасно! Глаза – в пасте, уши – в пасте! Даже спина была в пасте! Да, да! Просто ума не приложу, как он ухитрился.
Мама взяла Сийма за плечо, повела его в переднюю и скомандовала:
– Ну-ка, живо снимай мокрую пижаму, не хватало только простудиться!
Сийм тут же оказался раздетым.
– А теперь беги в комнату и надень сухую одежду, – приказала мама.
Сийм в нерешительности остался на месте.
– А моя одежда вовсе не в комнате, – сказал он тихо.
– Где же?
– В ванной. Я взял ее с собой. В ванной хорошо сразу одеваться, тогда не простудишься.
Мама осторожно вошла в ванную комнату, приподняла банное полотенце: под ним оказались белые носки, с которых стекала вода, затем синие штанишки, затем рубашка с вышитыми рукавами. В самом низу оказалась синяя жилетка. Ее блестящие пуговицы были измазаны пастой.
Сийм сразу понял, что маме это не понравилось, и он осторожно сказал:
– Дорогая мама, мы чуточку почистили пуговицы.
Мама выпустила всю одежду из рук и сказала усталым голосом:
– Ну скажи, Сийм, что мама должна с тобой сделать?
Сийм потер себя, потому что ему и в самом деле становилось холодно, и сочувственно сказал:
– Дорогая мама, я не знаю, что ты должна со мной сделать.
Сийм сидел посреди комнаты на ковре. Перед ним лежали кубики. Но он не играл с ними, а бранил Хоботка, который сидел рядом:
– Ты только подумай, что ты натворил! Мама теперь так несчастна. У нее и без того много хлопот: к нам придут гости, чтобы поздравить меня и принести подарки, а мама должна теперь чистить и гладить мою жилетку. Ты даже не слушаешь, что я тебе говорю!
– Как же не слушаю! У меня ведь есть уши, – ответил Хоботок и, чтобы убедить в этом Сийма, помахал своими ушами-лопухами. Но на самом деле он не вникал в наставления Сийма, а был занят тем, что ставил один кубик на другой. Он обнаружил, что так гораздо красивей, чем когда они просто лежат рядом.
– Если ты меня слушал, то повтори, что я тебе сказал, – потребовал Сийм.
– Ты сказал, что у мамы и без того много хлопот…
– ?
– Поэтому очень даже хорошо, что я вычистил пастой пуговицы на жилетке.
– Это было очень глупо с твоей стороны, вот что я сказал!
– Разве это глупо, когда дети помогают своей дорогой мамочке? – удивился Хоботок. – В другой раз я вообще никому не буду помогать.
– Ничего ты не понял! Глупо, когда ребенок мазюкается. И еще очень глупо, когда ребенок переводит мамино туалетное мыло.
– Я не все мыло перевел!
– Где же оно? Отвечай, где?
– Хоботок установил третий кубик на два нижних – это уже было просто великолепно! – и многозначительно сказал:
– Оно там, где ему полагается быть.
Все хорошие вещи очень хорошие. А лучше всего – ждать их прихода. Когда дети играют, кушают или смотрят из окна на улицу, они слышат, как хорошая вещь потихоньку приближается – вот-вот появится. Но если приходится ждать слишком долго, то это уже не очень хорошо: дети начинают волноваться, а вдруг хорошая вещь заблудилась или прошла мимо, или свернула с полпути и уже никогда не придет.
Сийм ждал-ждал, наконец, не вытерпел и потопал из маленькой комнаты в большую, где был накрыт праздничный стол, из большой – в переднюю, из передней – на кухню. На кухне была мама. Она гладила. Сийм спросил у нее:
– Мама, скажи, пожалуйста, бывало так, что у ребенка день рождения, а гости так и не пришли?
Мама успокоила его:
– Потерпи еще, сынок. Они обязательно придут. Сийм спросил:
– Мама, а зачем дядя Ээро придет к нам?
– Ты не хочешь, чтобы он пришел?
– Он всегда так плохо шутит, он не умеет шутить так хорошо, как наш папа… И он все время разговаривает с Анне. А тогда ей уже некогда похищать своего маленького друга.
