кандидатуры: одна девушка наотрез отказывалась работать у курящего работодателя, другая была готова убираться в доме, но не желала готовить, третья была беременна и могла проработать у меня только полгода, четвертую же абсолютно устроили бы все мои требования, но, увы, сегодняшним утром она уже нашла себе место.
Агентство предложило мне двух старушек, но я сразу же отказалась: во-первых, перед всеми пожилыми женщинами (стараниями бабушки Агаты, мир ее праху) я ужасно робела, а во-вторых, я терпеть не могу, когда мне дают советы, а старушки именно та категория людей, которая необыкновенно любит их давать.
Отчаявшись, я позвонила Лесли, на которого немедленно выплеснула все мои сегодняшние горести и печали. Впрочем, к моим жалобам у Лесли всегда был иммунитет — он умел реагировать на них удивительно сдержанно.
— Кэролайн, малышка, налей себе виски и сделай тот ужасный коктейль, который ты так любишь, — предложил мне Лесли. Его раздражала моя привычка разбавлять виски вишневым соком. — Разожги камин, поставь любимую комедию, устройся в мягком кресле. У меня сейчас нет на примете знакомых домработниц, но зато я буду с тобой на похоронах. Если ты этого, конечно, хочешь…
— Я уже пью второй стакан ужасного коктейля. А насчет похорон, буду очень тебе признательна, — искренне поблагодарила я Лесли. — Терпеть не могу похороны, поминки и тому подобные вещи.
— Весьма странная особенность для писательницы детективов. Наоборот, у тебя должна быть к этому плохо скрываемая тяга.
— Лесли, умник, мне не до смеха. Там будет куча родственников, которых я бы сто лет еще не видела.
— Дай тебе волю, Кэрол, так ты вообще не вылезала бы из дому. Это даже хорошо, что Лиз ушла: тебе придется выбираться на улицу, хотя бы за сигаретами.
— Спасибо за сочувствие, — буркнула я в трубку.
Лесли был прав — мое затворничество действительно могло длиться неделями. Иногда я даже забывала, как выглядит мой собственный сад. И только стараниями Лесли — надо отдать ему должное, он проявлял недюжинные настойчивость и терпение в этом вопросе — я изредка выбиралась на прогулку.
Распрощавшись с Лесли, я сделала очередную порцию «ужасного» коктейля, затянулась сигаретой и нашла на полке старенькую комедию «Смех в раю», которая когда-то до слез смешила мою бабку Агату. Фильм был и впрямь очаровательным (по сюжету покойный дядюшка оставил наследство своим неудачливым родственникам и при этом обязал их выполнить свои совершенно нелепые условия), и мне удалось ненадолго отвлечься от мрачных мыслей, связанных с завтрашним днем.
2
День для похорон выдался чересчур солнечным. Впрочем, разбудили меня вовсе не солнечные лучи, льющиеся в окно, а непрерывный настойчивый звонок, которым кто-то возымел намерение свести меня с ума. Этим кем-то был, разумеется, Лесли, к которому я немедленно поспешила, натянув поверх ночной рубашки мою любимую широкую и толстую кофту, которую Лесли прозвал лиловым мешком.
— Ну и видок у тебя, малышка Кэрол. — Лесли часто называл меня малышкой из-за маленького роста и полного отсутствия каких бы то ни было форм. — Так и пойдешь?
— Конечно, — недовольно покосилась я на своего ехидного друга. — Думаю, мои родственники оценят нашу колоритную пару: тебя в костюме с иголочки и меня в старой кофте, надетой поверх ночной сорочки.
— Советовал бы тебе поторопиться, — небрежно бросил Лесли, устраиваясь в кресле у камина. — Не очень-то прилично опаздывать на похороны собственной бабушки.
— Без советчиков обойдусь, — ответила я и, оставив Лесли в гордом одиночестве, побежала переодеваться.
Эта процедура обычно занимала у меня немного времени. Моя скромная одежда, как, впрочем, и весь мой гардероб, состоявший преимущественно из черных и фиолетовых балахонистых вещей, не вызвала у Лесли особого восторга.
— Да уж, — хмыкнул Лесли, покосившись на мой нехитрый наряд. — С таким гардеробом, как у тебя, можно хоть каждый день ходить на похороны.
— Вообще-то, весельчак, скончалась моя бабуля…
— Которую ты, надо полагать, нежно и трепетно любила.
Я осуждающе покосилась на Лесли, но ничего не ответила. Лесли неисправим, впрочем как и я. Мы пара убежденных холостяков, с которыми никто никогда не сможет ужиться…
Первым, кого я увидела в церкви, была Мэгги Даффин. За те годы, что мы не встречались, она успела еще больше похорошеть. Детей у них с Фредди не было, потому что моя кузина никогда не пылала любовью к маленьким чудищам, как она их называла. Фредди, судя по всему, остался дома. Впрочем, у него не было никаких причин приходить на похороны жениной бабки, которая терпеть его не могла.
Рядом с Мэгги я увидела Сесилию — тетка обрадовалась мне не больше своей дочери. Мы поздоровались довольно холодно, зато взгляд, которым Мэгги одарила моего спутника, холодным уж точно нельзя было назвать.
Лесли, несмотря на свой далеко не юный возраст, производил на женщин приятное впечатление: безукоризненно одетый джентльмен с красивыми глазами, большими чувственными губами и темными волосами, тронутыми благородной сединой, он привлекал внимание и молодых девиц и зрелых матрон. Наверное, Мэгги подумала, что Лесли мой кавалер, потому что, внимательно его рассмотрев, она окинула меня недоуменным взглядом, словно говорящим: что этот красавчик делает рядом с моей кузиной- лягушкой?
Откровенно говоря, мне было плевать на мнение Мэгги — в тот момент меня занимала куда более серьезная проблема, — поэтому я уселась на скамью рядом с Лесли, стараясь не смотреть в ту сторону, где стоял гроб с телом моей покойной бабки. Лесли в своей обычной манере принялся подтрунивать над жеманной Мэгги Даффин и Сесилией, которая показалась ему похожей на ящерицу, и я, несмотря на несвоевременность его шуточек, все же почувствовала облегчение оттого, что хотя бы один человек в церкви не сидит со скукожившимся от показной скорби лицом.
Очень скоро к нам присоединился дядя Брэд, который и в самом деле выглядел удрученным. Он специально подошел поздороваться со мной и, ласково потрепав меня по волосам, сказал мне в утешение, что за последние годы я похорошела.
За его спиной я узрела его величество Майлса, который, как обычно, счел меня достойной лишь презрительной усмешки и пренебрежительного «Здравствуй, кузина, ты совершенно не изменилась», причем я прекрасно понимала, что именно мой дорогой кузен имеет в виду.
В церкви я почти не бываю — религиозность мне совсем не свойственна, — поэтому очень скоро меня утомила долгая речь священника, из которой я вынесла только то, что бабка Агата, при жизни жертвовавшая приходу немалые суммы, непременно попадет на небеса.
— Скорей бы это закончилось, — шепнула я Лесли.
Майлс, усевшийся рядом с нами, услышал мою фразу.
— Да уж, кузина, ты никогда не пылала любовью к покойной бабуле, — язвительно бросил он, не глядя на меня.
— По крайней мере, я не строю из себя убитую горем, как тетя Сесилия, — пожала я плечами. — Да и потом, кузен Майлс, ты ведь тоже не боготворил покойную старушку.
— Замолчите оба! — шикнул на нас дядя Брэд. — Нашли место и время выяснять отношения. Бедная мама, слышала бы она, что вы тут говорите…
Наконец церковная часть церемонии закончилась, и мы дружной толпой последовали за гробом на кладбище. Наверное, менее жестокосердное существо, чем я, думало бы в такой момент о бабушке Агате, но я, вместо этого, любовалась солнцем, игравшим в пожелтевших листьях деревьев.
