— Еще одна хитрость Беласко.
— Не могу поверить...
— И он все еще в этом доме, Эдит, — перебил ее Фишер, указывая на мрачное здание. — Он убил вашего мужа, убил Флоренс, чуть не убил вас и меня... — Он засмеялся холодным смехом побежденного. — Его последний жест. Даже теперь, действительно зная его тайну, мы ни черта не можем с ним сделать.
Когда они подошли к дому, Фишер отстал. Эдит обернулась к нему. Он смотрел на двери.
— В чем дело? — спросила она.
— Не знаю, смогу ли я снова сюда войти.
Поколебавшись, Эдит сказала:
— Мне нужно забрать его вещи, Бен.
Фишер не ответил.
— Вы же говорили, что, когда закроетесь, Беласко не может до вас добраться.
— На этой неделе я много чего говорил. И по большей части все оказалось неверно.
— Так мне пойти самой?
Он молчал.
— Мне пойти самой?
Подойдя к дверям, Фишер открыл правую половину и заглянул внутрь, после чего обернулся к Эдит:
— Постараюсь вернуться быстро.
Он вошел в дом и несколько минут стоял неподвижно, полный предчувствий, а когда ничего не произошло, бросился через вестибюль к лестнице. Снова атмосфера была спокойной, но на этот раз это не усмирило его страхи. Быстро поднимаясь по лестнице, Фишер гадал, где сейчас Беласко — все еще в церкви или блуждает по дому, — и надеялся, что для защиты достаточно захлопнуться. Даже в этом он не был теперь уверен. Войдя в комнату Барретта, он бросил на кровать чемоданы и открыл их.
«Что больше всего нервирует, — подумал Фишер, начиная паковать вещи, — это осознание, что Барретт ошибался. Он казался таким уверенным, и его слова представлялись такими логичными. Но что значит вся логика против факта, что он ошибался?»
Фишер быстро двигался между кроватью, шкафом и бюро, хватая одежду и прочие личные вещи и бросая их в чемоданы. «Беласко, видимо, с самого начала решил не показываться. Если никто его не увидит, никто и не подумает, что он является важной частью населенного призраками дома. А если, наоборот, увидят ряд фантастических явлений, явно не связанных между собой, то займутся их отдельными элементами, не поняв, что причиной их всех является он. Ублюдок», — подумал Фишер. Его лицо посуровело, и он со злобой стал запихивать вещи в чемоданы, чтобы закрыть крышку.
Одно оставалось непонятно: почему Беласко, проявивший такую дьявольскую изобретательность в замысле и организации убийства Флоренс и Барретта, избрал столь неэффективный способ, чтобы прикончить его, Фишера. В данных обстоятельствах послать его из дома к пруду было рискованно. А если власть Беласко безгранична, почему же он выбрал такой неподходящий способ?
И вдруг он замер, прекратив паковать чемоданы.
Возможно ли это? В церкви он определенно был во власти Беласко. Если когда-то было время сокрушить его, то именно тогда. И все же, несмотря на это, Беласко смог лишь отправить его утопиться в пруду. Почему? Или Флоренс была права насчет него тоже? Что его собственная сила столь велика? Фишер покачал головой. Это бессмыслица. Конечно, льстит самолюбию, но неубедительно. Может быть, в детстве сила и была, но не сейчас. Более приемлема версия, что у Беласко иссякли силы после уничтожения Барретта и Флоренс.
И все же
Так в чем же дело?
Эдит топталась на крыльце, ожидая возвращения Фишера. Накинутое на плечи одеяло не спасало от холода; все еще промокшая, она снова стала мерзнуть. Очень ли опасно сделать несколько шагов внутрь и спрятаться от холода?
В конце концов она так и поступила. Войдя, Эдит закрыла дверь и встала, глядя на лестницу.
Казалось, что они входили в этот дом в другой жизни. Понедельник казался далеким, как библейские времена. И это была одна из причин вернуться. Теперь, со смертью Лайонела, ничто уже не казалось важным.
Она задумалась о том, сколько пройдет времени, прежде чем к ней придет полное и страшное осознание его смерти. Возможно, когда она снова увидит его тело.
Эдит отогнала эту мысль. Неужели только вчера она спускалась по этой лестнице к Фишеру? Она поежилась. Она была такой легкой добычей Беласко.
Когда она осматривала Флоренс, это Беласко заглянул внутрь и заметил ее смущение. Это Беласко показал ей фотографии, заставил выпить бренди, обратил ее страхи перед лесбиянскими тенденциями в бездумное вытеснение их влечением к Фишеру. Эдит вздрогнула при этих воспоминаниях. Как она слаба, и с какой легкостью Беласко манипулировал ею.
Эдит отогнала и эти мысли. Всякая мысль о Беласко была оскорблением памяти о Лайонеле. Она уже почти жалела, что вернулась и узнала, что он заблуждался почти во всех своих словах и поступках.
Эдит поморщилась с чувством вины и упрека себе. Неужели весь его труд был ни к чему? Она ощутила злобу на Фишера за разрушение ее веры в Лайонела. Какое право он имел на это?
Прилив внезапной тоски и душевной муки побудил ее пройти через вестибюль, подняться по лестнице и направиться по коридору. У их комнаты стояли два чемодана. Эдит оглянулась и, услышав звуки из комнаты Фишера, поспешила туда.
Он вздрогнул, когда она вошла.
— Я же велел вам...
— Я знаю, что вы мне велели, — перебила Эдит, и ей пришлось сдержаться, прежде чем она заговорила вновь: — Я хочу узнать, почему вы так уверены, что мой муж заблуждался.
— Я не уверен.
Зарождающийся гнев не дал ей услышать ответа, и она было продолжила обвинения, но спохватилась:
— Что?
— Я думаю, не был ли он отчасти прав.
— Я не...
— Помните, что сказала Флоренс?
— Что?
— Она сказала: «Разве вы не видите, что мы оба можем быть правы?»
— Не понимаю.
— Я думаю, не является ли сила Беласко электромагнитным излучением, — сказал Фишер. — И не ослабла ли она от работы реверсора.
Он нахмурился.
— Но с чего бы ему дать себе ослабнуть? Это не имеет смысла. Особенно когда у него была возможность сломать реверсор.
Эдит не слушала его возражений. Стремясь восстановить осмысленность трудов Лайонела, она сказала:
— Может быть, он все-таки ослаб. Вы сказали, что он заманил вас в церковь. Если бы он был по- прежнему силен, зачем бы ему это делать? Почему бы не напасть на вас там, где вы находились?
Фишера, похоже, не убедили ее слова. Он стал шагать туда-сюда.
— Этим можно объяснить, зачем он заманил меня сюда. Если после того, как реверсор ослабил его, он израсходовал большую часть оставшейся энергии для уничтожения вашего мужа и нападения на вас... — Фишер сердито прервался. — Нет. Не складывается. Если реверсор вообще сработал, он бы рассеял всю его энергию, а не только часть.