Грэнтеме, то наверняка не его историческое прошлое, а заводы по производству танков, активно заработавшие во время битвы за Британию.
Однажды во время налета снаряд едва не превратил в руины здание Кественской школы. Уходя от огня зениток, немецкий бомбардировщик стал резко снижаться и при подлете к школе сбросил несколько бомб, которые цепочкой разлетелись на спортивной площадке и чудом не задели главное здание. Не минули угрозы бомбежек и бакалейную лавку Альфреда. Когда раздавались звуки воздушной тревоги, Робертсы, не имея в своем доме бомбоубежища, забирались под огромный обеденный стол. Прежде чем нырнуть в укрытие, каждый хватал что-то ценное, для Маргарет это были учебники и тетради.
Единственным утешением был радиоприемник Philips, по которому она с замиранием сердца слушала выступления Уинстона Черчилля.
– Мы не отступим! – прорывался сквозь эфир рокочущий голос британского премьера. – Мы пойдем до конца! Мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и океанах, мы будем сражаться с еще большей уверенностью и энтузиазмом в воздухе! Мы защитим наш остров! Мы будем сражаться на пляжах, на местах высадки, на полях, на улицах, на холмах, мы никогда не сдадимся![58]
Каждый человек, переживший войну, навсегда сохранит память об этом кошмаре. Сохранит ее и Маргарет – и даже сделает собственные выводы о причинах трагедии, в корне отличавшиеся от представления большинства современников. Возможно, сегодня никто бы не обратил на это никакого внимания, если бы не одно обстоятельство – именно из данных выводов сформируются внешнеполитические взгляды Тэтчер в годы премьерства.
Большинство англичан, прошедшие через ужасы фронтовой жизни, вернулись домой с твердой убежденностью, что подобное больше никогда не должно повториться. И гарантом будущего мира может стать объединение европейских государств в единое целое. Для Маргарет же все международное сотрудничество в годы войны сводилось к «особым отношениям» между Черчиллем и Рузвельтом, словно предопределив ее скептицизм в отношении Европейского сообщества и особую привязанность к США.
Вторая мировая война станет важным периодом в ее жизни и по другой причине. Пока Черчилль вел страну к майской победе, Маргарет пришлось задуматься о собственном жизненном пути, решая, какую профессию выбрать и в какое учебное заведение поступать. Мэгги нравились многие дисциплины. Она увлекалась биологией, математикой, цветоводством и даже спортом, став капитаном местной хоккейной команды. Хотя хорошей спортсменки из нее так и не получилось.
– Я была не слишком хорошим игроком, хотя и выступала некоторое время за школьную хоккейную команду. Если честно, я не получала особого удовольствия от игры.[59]
Куда больше ее привлекала Индия – «сверкающий бриллиант в короне Британской империи», как выразился Уинстон Черчилль. Начитавшись Киплинга, Мэгги грезила о таинственном субконтиненте, решив посвятить себя миссионерской деятельности. От безумного шага ее попыталась отговорить директриса Кественской школы Дороти Гиллис, но, похоже, без особого успеха.
– Мэгги, на подобную службу обычно не принимают женщин, – примется убеждать ее Дороти, – да и работа в Индии не из легких занятий.
– Тем более следует попытаться! – одухотворенно ответит Маргарет.[60]
К счастью, опьянение было недолгим. После небольших размышлений Тэтчер решила заняться химией. Ей нравились преподавательница Кейти Кей, сам предмет и его практическая направленность.
– В то время мы были ослеплены достижениями науки, – признается Маргарет своему раннему биографу Джорджу Гардинеру в 1975 году. – Мы искренне верили, что не существует вопросов, на которые она не смогла бы дать ответ.[61]
К тому же это было и достаточно выгодно. На химический факультет поступало немного желающих, да и ученая степень служила неплохим гарантом при поиске работы в послевоенной Британии.
Не успела Маргарет погрузиться в составление формул и решение задач, как ее тут же одолели сомнения.
– Правильно ли я поступила? Даст ли мне химия действительно то, что я хочу? Может быть, имело смысл заняться юриспруденцией? – мучила она себя бесконечными вопросами.
– Чепуха! – успокоил ее друг отца юрист Норман Уиннинг. – Я сам окончил физический факультет и нисколько об этом не жалею. Получи научную степень, а затем учись на юриста. Научный склад ума тебе только поможет.
– Этот совет стал для меня воистину решающим, – призналась спустя годы Маргарет.[62]
Если выбор профессии вызвал небольшие колебания, то с учебным заведением все обстояло намного проще. В 1941 году единственная подруга Тэтчер Гудрич поступила в Оксфордский университет, фактически решив за нее проблему выбора. Оставалось только осуществить задуманное.
Для сдачи вступительных экзаменов необходима была латынь, и Маргарет с фанатичным рвением засела за новый предмет. Всего за один год ей удалось освоить программу четырехлетнего курса и сдать в декабре 1942 года вступительные экзамены в один из старейших колледжей Оксфорда, Самервилл. Для подстраховки экзамены были также сданы в Ноттингемский университет и Бедфорд-колледж Лондонского университета. В последние два заведения поступить удалось, а Самервилл, как нарочно, ответил отказом.
К счастью для Маргарет, до проходного балла ей не хватило совсем немного, поэтому руководство колледжа согласилось принять ее на следующий год, в октябре 1944 года. Тут в дело вмешалась мисс Гиллис:
– Мэгги, не отчаивайся. Подучишься у нас и на следующий год отправишься в Оксфорд.
Услышав это, Маргарет пришла в бешенство. Хлопнув дверью, она выбежала из кабинета директрисы. От гнева ее трясло, а лицо покрылось багровыми пятнами. Позже она прошипит Маргарет Гудрич:
– Дороти ставит мне палки в колеса, пытаясь помешать осуществить заветную мечту.[63]
Со временем эмоции пройдут, а неприятный осадок останется. Посетив школу в 1960 году в качестве почетной гостьи, Маргарет у всех на глазах поправит мисс Гиллис, когда та неправильно произнесет какое- то латинское выражение. Укол был вдвойне обиднее от того, что именно Дороти Гиллис отказалась заниматься с Тэтчер латинским языком, согласившись при этом помочь Маргарет Гудрич. В 1982 году, снова посетив Кественскую школу, Маргарет произнесет торжественную речь, сознательно не сказав ни слова о бывшей директрисе.
Вражда враждой, а поступления в Оксфорд пришлось бы ждать еще год, если бы не счастливый случай. Спустя три недели после начала семестра одна из студенток Самервилла отказалась от своего места, и оно тут же было предложено Тэтчер.
На следующие сутки после получения счастливой новости Маргарет уже сидела в поезде, который на полных парах уносил ее от провинциального Грэнтема к будущей жизни.
Глава 2. Призвание и профессия
Несостоявшийся химик
Выпуская густые клубы серого дыма, поезд медленно подъезжал к перрону. Издав характерный звук, он немного содрогнулся, накренился вперед и плавно остановился. Открылись двери вагонов, и пустая платформа стала быстро заполняться людьми. Среди пассажиров, сошедших в тот промозглый октябрьский день на станцию, была семнадцатилетняя Маргарет Хильда Робертс. В книге ее жизни только что перевернулась последняя страница первой главы, а на белом чистом листе каллиграфическим почерком какая-то неведомая глазу рука размеренно стала выводить «Самервилл-колледж, Оксфорд».
Основанный в 1879 году, женский колледж Самервилл считался относительно молодым среди учебных заведений знаменитого университета. Ко времени поступления в колледж Маргарет в его стенах учились 85 девушек, он пользовался хорошей репутацией и был известен своей демократичностью. Например, Самервилл был одним из немногих колледжей, не обращавших внимания на религиозные предпочтения своих воспитанниц. Также он стал первым учебным заведением в Великобритании, выпустившим в свет женщину премьер-министра. Ей стала Индира Ганди, учившаяся в Самервилле за восемь лет до поступления
